Новости

Помесь мультикультурализма с империей

Совсем недавно французские власти не без помпезности чествовали величайшего императора Франции и губителя человеческих душ, корсиканца Напулионэ Буонапартэ, поскольку на 5 мая пришлось 200-летие смерти сего специфического монарха.

Выбившись из небогатых островных дворянчиков, толком не умевших говорить по-французски, в безраздельного повелителя очередного издания «Евросоюза», сотканного с помощью штыков французских солдат, этот человек, несомненно, обессмертил своё имя, хотя оно никак не может считаться честным, порядочным или добрым. Тем не менее оно притягивает многих. Массы людей с шаткой психикой выбирали его в качестве образца или кумира и становились пациентами психиатрических лечебниц под этим же «псевдонимом». И это помешательство длится уже две сотни лет. Говорят, правда, сейчас количество «Наполеонов» якобы уменьшилось — в связи с падением общего уровня образования: не все сумасшедшие теперь должным образом начитаны, попрано всё самое святое в сумасшедшем мире…

Скользкие от крови и слёз обстоятельства биографии вышедшего из республиканцев императора, прошедшего сложный душевный путь от корсиканского патриота до французского шовиниста, привели к тому, что в современной Франции развернулись суровые дебаты, нужно ли на государственном уровне чтить жестокого, но великого Бонапарта. Противники припоминали ему не только множество развязанных войн, в итоге обратившихся в национальную катастрофу, но и восстановление во французских колониях отменённого революцией рабства (а ведь Black Lives Matter!) и весьма презрительное отношение к женщинам (а ведь кругом феминизм и Me Too!) и многое другое. Сторонники же настаивали, что это величайший француз (пусть даже не совсем француз) в истории, по крайней мере военной и политической, законодатель, каких мало, последовательно заботившийся о повышении уровня жизни соотечественников, строитель роскошных сооружений во Франции и разрушитель феодальных порядков в ряде стран Европы. И Жозефину Богарнэ любил. В общем, душка.

Помесь мультикультурализма с империей
Церемония в Доме инвалидов 5 мая 2021 года

В итоге президент Пятой республики Эмманюэль Макрон с явным удовольствием устроил торжественную церемонию в Доме инвалидов, где покоятся останки Наполеона Первого. Императору воздали почести, хотя и не скрыли крайнюю неоднозначность данной фигуры. Президентская речь завершилась довольно забавным, притом на редкость пафосным высказыванием: «Солнце Аустерлица всё ещё сияет!» Это тоже неудивительно — месьё Макрон давно примеряет на себя знаменитую двууголку Бонапарта, хотя пока она ему безгранично велика. На ушах виснет, говоря словами блестящего остроумца Леонида Филатова.

Интересно и другое. Незадолго до наполеоновских торжеств и вскоре после них, дважды за короткий промежуток времени, Францию шокировали открытые письма тамошнего офицерства, адресованные власть имущим. Сначала авторы, включая действующих офицеров и отставных генералов, подписывались под воззванием, но после того как демократические бонапартолюбивые власти обещали множество негативных последствий подписантам, второе письмо опубликовали анонимно, побожившись, однако, что оно составлено военнослужащими разных званий и разных родов войск на действительной службе. Смысл этих посланий примерно таков: Республика на пороге лютой гражданской войны с исламистскими радикалами, заполонившими Францию, контролирующими целые районы при полном бессилии либо попустительстве руководства некогда великой державы. Силовики аккуратно намекают, что их терпение на исходе, а официальные органы, пропитанные чрезмерной осторожностью, никак не отважатся решить давно назревшую проблему.

И внезапно в 21 веке в Западной Европе за деликатными формулировками военных снова замаячили штыки кадровой армии, столько раз определявшей принадлежность властных полномочий. Макрон, знакомый с жизнеописанием наикорсиканнейшего из императоров, наверняка знает, насколько эффективной была эта сила: в революционном месяце вандемьере (5 октября 1795 года) генерал Бонапарт расстрелял из пушек роялистский мятеж в Париже, сохранив у кормила власти т. н. Директорию, а четыре года спустя, в месяце брюмере (9-10 ноября 1799-го), покончил с господством Директории и начал собственное правление. И всё благодаря преданным сослуживцам, которые восторгались своим лидером.

Кстати, другой местечковый бонапартик, часто опиравшийся на французскую помощь, даровитый польский маршал Юзеф Пилсудский в эти весенние дни, только 95 лет назад, 12-14 мая 1926 года, бросил верные ему войска на Варшаву с той же незамысловатой целью государственного переворота. Тогда и у правительства Польши нашлись надёжные части — лёгкого триумфа в брюмеровском стиле не вышло. В боях были убиты минимум 379 и ранены 920 человек (празднуют ли данное событие поляки, ныне в большинстве своём любящие и Пилсудского, и демократию?), однако в конце концов амбициозный усатый маршал добился своего, став фактическим диктатором нового издания Речи Посполитой, воссозданной при его же активнейшем участии.

Помесь мультикультурализма с империей

Вряд ли Макрон сведущ в биографии Пилсудского, но о Бонапарте он точно осведомлён. Брожение в рядах вооружённых сил, полиции и жандармерии его наверняка не радует. И если одно негодующее письмо офицеров можно было бы худо-бедно игнорировать, то повторение «бунта на корабле», да ещё столь скорое, явно заслуживает усиленного внимания штатской верхушки, которая сама признаёт проблему исламистов. И даже пытается внедрить новые законы против них, не ограничиваясь рисованием мелками на асфальте гордых или примирительных лозунгов в ответ на очередной теракт.

Между тем прославляемый многими Наполеон имел непростые отношения с мусульманами. И условное начало этих отношений приходится опять-таки на майские дни — правда, 1798 года, когда генерал Бонапарт отплыл с экспедиционным корпусом на завоевание Египта. Эта явная авантюра почему-то представлялась официальному Парижу потенциально успешным предприятием, хотя в Средиземноморье доминировал британский флот, и только счастливое для французов стечение обстоятельств не позволило контр-адмиралу Горацио Нельсону утопить всю армию Бонапарта в морской пучине. Но везучий военачальник всё-таки проскользнул к египетским пескам. В итоге человечество благодаря красноречию завоевателя получило ценные фразы вроде «Сорок веков смотрят на вас с высоты пирамид…» и «Ослов и учёных на середину!»; кроме того, появилось целое направление в исторической науке, изучающее богатейшее прошлое Древнего Египта. И это — ценой страшных побоищ, массовых убийств пленных османов и мамлюков, жестокого террора и грабежа в покорённой стране (хотя Наполеон, в принципе лишённый религиозных предрассудков, пытался наладить хорошие связи с мусульманским духовенством и упорядочить жизнь египтян).

Помесь мультикультурализма с империей

Из полунезависимого Египта ненасытный Бонапарт двинулся на османскую Сирию и Палестину, где при осаде крепости Сен-Жан-д’Акр (она же Акра, Акка, Акко, в нынешнем бурлящем Израиле) потерпел неудачу и повернул обратно. Произошло это первое стратегическое отступление Наполеона тоже в мае — 1799 года. Тем временем гениальный Нельсон со своими могучими линкорами испепелил или пленил французский флот у мыса Абукир, лишив застрявшие в Египте дивизии возможности вернуться во Францию. Бонапарт быстро осознал это и, как благородный человек, вскоре энергично удрал на родину с ближайшими соратниками, снова проскользнув на шустром судне мимо англичан и бросив на берегах Нила доверившихся ему французов.

Выдающийся полководец Жан-Батист Клебер с блеском продержался против турок, египтян и британцев ещё почти год, но был заколот ярым приверженцем ислама. Пришедший на смену генерал Жак-Франсуа де Мену умел гораздо лучше ладить с мусульманами — женился на дочери местного богача, принял имя Абдалла («раб Аллаха» в переводе!), назвал сына и французским и турецким именем, — чем командовать войсками в критических условиях. В результате под натиском англичан и османов остатки французских войск капитулировали в Александрии (220-летие этого события при желании можно будет отметить в начале сентября этого года).

Помесь мультикультурализма с империей

Египетская авантюра завершилась полным стратегическим поражением Бонапарта, о чём его фанаты вспоминать не любят, предпочитая возвеличивать победы в отдельных битвах — у Пирамид или у того же Абукира. Гипнотическая сила личности Наполеона позволила ему обзавестись верными сторонниками даже среди покорённых им мамлюков (некоторые из них попали в его личную охрану и услужение), однако в целом египтяне отнеслись к вторжению резко негативно, и оно явно не добавило взаимопонимания между христианами и мусульманами, европейцами и североафриканцами.

В те времена ещё европейцы вторгались в Африку и Азию. Ныне уже Африка и Азия пришли в Париж и поставили перед французскими военными сложные вопросы, которые они в свою очередь переадресовали французскому правительству. А правительство Пятой республики, зажатое между молотом бодрого джихадизма и наковальней толерантного мультикультурализма, пока сделало вид, что глуховато. Ведь оно занято. Оно отмечает 200-летие кончины неудавшегося покорителя Египта.

Владислав Гребцов (Украина)