Понять каннибала. Что МВФ хочет получить от Украины

МВФ вообще превратился для Украины в некий «объединяющий» символ. Для власти Фонд как сакральная легитимация. Для оппозиции —  красная тряпка. Но не стоит забывать, что Украина сама решила присоединиться к МВФ, приняв в 1992 г. Закон «О вступлении Украины в Международный валютный фонд...». Закон  в духе того времени на одну страничку. С тех пор относительно программ сотрудничества нашей страны с Фондом действует примат международного права, а не национальных законов.

Обиходное слово «кредит», применяемое экспертами и политиками по отношению к деньгам Фонда, по своей сути глубоко неверное. Фонд не кредитует своих участников, а размещает в центральном банке страны-участника валютный депозит. А центральный банк в своих активах «резервирует» аналогичную сумму в национальной валюте на имя Фонда. Теперь становится очевидным, что никакого разрешения со стороны ВР Украины на привлечение подобных средств не требуется. Не может же НБУ брать «разрешения» на каждый депозит...

О подписантах

МВФ сотрудничает с министром финансов и главой центрального банка страны-реципиента. Именно подписи указанных чиновников стоят на большинстве меморандумов цивилизованных стран. Есть, правда, практика африканских и некоторых азиатских стран, которые требуют, чтобы в качестве подписантов выступали даже лидеры оппозиции. Это в основном страны с незрелой политической системой. Вследствие этого, для того чтобы заставить их выполнить взятые на себя обязательства, необходимо чуть ли не у всех «важных вождей» брать подписи (причем едва ли не кровью). Поэтому, если хотим продемонстрировать миру, что мы «не азиаты, с раскосыми и жадными глазами», под меморандумом достаточно лишь подписи министра финансов и главы НБУ. Факт подписи президента и премьера — явно дань «азиатским» традициям.

Меморандум — это не документ МВФ, а программа Украины, которую она обязуется выполнить. Это наш документ, наши добровольные обязательства. Фонд лишь соглашается с предложенным пакетом действий. Или не соглашается и не выделяет деньги...

Факт подписи министра финансов говорит о том, что он как представитель парламентского большинства уполномочен принять некие обязательства и имеет необходимую парламентскую поддержку для их законодательной имплементации. Никакие дополнительные консультации тут не нужны. А если у министра финансов нет поддержки парламентского большинства, то что он делает на этой должности? И почему реальное большинство не назначит другого министра? В условиях Украины весьма наивные рассуждения, не учитывающие нашей политической «многослойности». Но так мыслят в широком мире. Стандартизировано, процедурно. Иначе там не умеют.

Об общественности

Что касается общественности. Глава МВФ Кристин Лагард, посещая Уганду, с удовольствием общалась не только с экспертами, но и обычными людьми, высказав по этому поводу свой искренний восторг: «Путешествуя по Африке в течение последних нескольких дней, я поражаюсь проявлениям кипучей энергии: новые предприятия инвестируют в будущее, строится новая инфраструктура, увеличивается средний класс. Многие африканцы сейчас живут лучше, меньше людей страдает от бедности». Лагард акцентировала внимание на необходимости распределять плоды экономического роста среди широких слоев населения. 

Что касается положений меморандума. Иногда Фонд приходит в отчаяние от неспособности украинской власти выполнить простейшие обещания. Например, обещание КМУ разместить на веб-сайте МЭРТ классификацию государственных предприятий. Обещали подвесить список на сайт в конце октября 2016 г., перенесли на август 2017-го. В такие моменты начинаешь терять веру в человечество.

Или, например, возьмем требование меморандума относительно моратория на деятельность Экспортного кредитного агентства, закон о котором был принят недавно. Тут удивлению Фонда воистину не было предела: у вас более 50% банковской системы — государственные банки, которые съедали по 20–30 млрд грн ежегодных дотаций, а национализация за одну гривню Приватбанка стоила государству более 100 млрд грн. При этом в госсобственности уже есть Экспортно-импортный банк, который, по идее, и должен стимулировать экспорт национальных производителей. Зачем при таком изобилии инструментов и механизмов государству понадобилось еще и Экспортное кредитное агентство, остается загадкой.

Математика Фонда

Теперь перейдем к самому сложному — математике. Ведь программа сотрудничества с МВФ опирается на целую сеть маков в виде таргетов — целей, которые стране-реципиенту необходимо достичь.

В 1957 г. Жак Якобус Полак, который с 1947 г., то есть фактически с момента основания Фонда в 1944 г. на Бреттон-Вудской конференции, работал одним из ключевых аналитиков МВФ, опубликовал свою математическую модель, которая так и называлась — «модель Полака».

По сути, это математическая матрица, которую Фонд накладывает на каждую страну, нуждающуюся в его ресурсах для латания дыр платежного баланса (а иные страны в МВФ за помощью не обращаются). Данная модель исключает возможность кризисной страны улучшить свой платежный баланс за счет самостоятельной промышленной политики. Экспорт является независимым (экзогенным) фактором. Он не зависит от действий проблемной страны, а является производной от динамики ВВП государств — торговых партнеров. Иными словами, если мировые рынки сбыта растут, то вырастет и экспорт, а если падают — никакие стимулы и промышленная политика не спасут. 

«Модель Полака» — это, по сути, смирительная рубашка, которую МВФ надевает на «буйные» малые, открытые экономики с фиксированным номинальным обменным курсом национальной валюты. Привыкшие расти вместе с внешними рынками и так же стремительно падать. Задача такой страны — смириться с тем положением, в котором она оказалась, и выровнять базовые монетарные показатели. Для этого динамику прироста денежной базы необходимо жестко привязать к аналогичным динамикам роста чистых валютных резервов центрального банка и к размеру внутреннего кредита.

С валютными резервами (чистыми) все ясно. Чем их больше, тем лучше. Но зачем регулировать показатель внутреннего кредита? Тут все просто. Как правило, в проблемных странах, имеющих собственные национальные валюты, не являющиеся резервными, с частичной конвертацией, чиновники в правительстве и центральном банке имеют весьма шаловливые ручонки. Несмотря на общий убогий фон, у них есть пару верных инструментов для постройки островка благополучия в океане нищеты. Это печатный станок и коррупция. Ведь деньги всегда можно напечатать и украсть через систему государственных банков, которые постоянно требуют докапитализации. Девальвация и инфляция будут опосля, и заплатит за них простой народ, а нужные люди успеют купить по 10 то, что будет скоро стоить 30 (если некоторые из них не успели скупиться по 8).

Посмотрите, как увеличились требования НБУ к органам государственного управления за последние годы, и прозрейте! Ведь за этими цифрами кроется выпуск государственных облигаций, которые в условиях отсутствия инвесторов скупил Нацбанк. Каналы движения этих ОВГЗ были разными, но в основном их сперва Минфин вносил в капитал каких-нибудь государственных предприятий и организаций («Нафтогаз», госбанки и т. д.), а затем их уже выкупал НБУ за счет эмитированной гривни. С 2014 г. таким образом было влито/вылито более 200 млрд грн!
«Этот праздник жизни необходимо прекращать», — подумал бы любой здравомыслящий кредитор, и «модель Полака» ему в помощь.

«Намордник» №1 — ограничить заемщику размер внутреннего кредита. Для этого подходит «маяк» по такому агрегату, как чистые внутренние активы. На них устанавливается планка максимального роста: не больше установленного таргета. А вот чистые валютные резервы НБУ верхней планки роста иметь не должны. На них нужно поставить ограничитель по минимальному значению: не меньше установленного таргета. Это будет «намордник» №2.

Для того чтобы сдерживать рост внутреннего кредита, необходимо не выпускать эмиссию в реальный сектор экономики (например, изымать гривню с помощью продажи депозитных сертификатов НБУ) и держать процентные ставки на максимальных уровнях. Это «намордник» №3.
Применительно к Украине эта система смирительных рубашек в последние годы выглядела следующим образом: ужатие украинского монетарного ядра в 2016 г. происходило по «модели Полака». В частности, чистые внешние активы выросли по сравнению с их уровнем на начало года (даже с учетом девальвации гривни), зато чистые внутренние активы в течение года лишь сокращались.

Стоит отметить, что высокие темпы роста экономики до 2005 г. поддерживались за счет быстрого насыщения реального сектора финансовыми ресурсами. Динамика роста денежной базы в несколько раз превышала динамику ВВП, являясь одним из ключевых драйверов, толкающим экономику вперед. Кризис 2008 г. заставил совершить «жесткую посадку», но таких резких приземлений, как в 2015 г., еще не было (темпы роста снизились до 0,8% в годовом исчислении). 
Экономика оказалась в условиях финансовой гипоксии, зато «многостаночники» не напечатали много гривни и не растянули ее по электронным декларациям (растянули, но явно не в том масштабе, в котором могли бы).

«Намордники» отлично справились со своей задачей: инфляция приняла удобоваримый вид (за исключением промышленной), темпы девальвации немного затихли, объемы докапитализации государственных предприятий значительно сократились. Уровень кредитных ставок все еще достаточно высок и значительно превышает среднеотраслевые уровни рентабельности (за исключением сырьевых направлений, привязанных к доллару). А это значит, что никакого спроса на кредитные ресурсы со стороны внутреннего производства пока не будет, равно как и со стороны малого и среднего бизнеса. Кредиты под такие проценты ведут к банкротству, а не к развитию.

К сожалению, пока государство будет жить за счет печатного станка, оно никогда не захочет расти за счет, например, эффективной фискальной политики. Ведь это сложно. В отличие от привычных схем... Задача МВФ «вшить» ампулу печатнозависимой стране и продисконтировать ее до уровня жестокой правды.

Философия Фонда проста, как изделие ЛМ — лом металлический: пока не наведете порядок с инфляцией, внутренними дисбалансами, никаких прямых иностранных инвестиций у вас не будет, а долги отдавать надо. Поэтому снижайте инфляцию, ликвидируйте дефициты и уже после этого ждите инвесторов, если проведенный ребрендинг будет качественным.

Что касается независимой промышленной политики, то для этого сперва нужно победить коррупцию, а затем уже стимулировать внутренний сектор экономики. Иначе все «стимулы» уплывут в карманы избранных олигархов. Не зря почти 1/3 часть меморандума Украины с МВФ содержит требования борьбы с коррупцией и усиления антикоррупционных органов. И это впервые в истории Фонда!

Что делать

Эффективную промышленную политику нельзя проводить в условиях высокой инфляции. МВФ, когда нужно, умеет делать вид, что потуги подопечных — именно то, что он ждет от них. О том, что Украина таргетирует инфляцию, знает только глава НБУ. На самом деле у нас классическая инфляция затрат, когда цены растут по причине увеличения затрат на производство (в основном за счет удорожания импортных товаров, энергоресурсов и базовых тарифов). У нас нет инфляции доходов, когда цены растут по причине увеличения платежеспособного спроса населения (когда производители не поспевают за богатеющим народом), а именно она благоприятна для роста экономики (как об этом пишут в учебниках). Нет у нас и монетарной инфляции, вызванной насыщением экономики денежной массой.

В теории НБУ мог бы таргетировать инфляцию затрат, если бы взаимодействовал с Кабмином относительно ограничения роста базовых тарифов, а также фиксировал курс гривни в пределах определенного курсового коридора. Но ничего этого не происходит. Так же и с политикой плавающего курса. Ведь он плавает только в сторону девальвации. А в случае укрепления гривни Нацбанк делает все от него зависящее, чтобы остановить ревальвацию национальной валюты. Плавать в сторону укрепления гривне заказано.

Пока Украина, как сказочный богатырь, оказалась перед «цивилизационной» развилкой. Прекратить сотрудничество с МВФ, напечатать много гривни и растащить ее по четырем-пяти финансово-промышленным группам. Или продолжить сотрудничество с МВФ и окончательно угробить остатки своей промышленности, которая без финансового кислорода перейдет в вегетативное состояние. Трудный выбор, и делать его нам, а не Фонду. Или найти третий путь. Тут уж на что станет ума....

Алексей КУЩ