Приключения европейцев в Сталинграде

Однажды очень просвещенные, цивилизованные европейцы решили в очередной раз попытаться интегрировать в свое культурное пространство народы СССР. Всех сразу, оптом. Впереди этой почетной миссии шли элитные арийцы. За ними - прочие румыны, венгры и итальянцы с хорватами.

Дошли они этой толпой аж до Сталинграда. И - внезапно! - что-то пошло не так. Не имевшие ни малейшего желания евроинтегрироваться дикие азиаты устроили культурным туристам знатный вынос мозга.

Сперва европейцы выкинули в мусорник свои научные наработки в области военной стратегии и тактики. Потому как в Сталинграде эпическая широта размаха блицкрига вдруг сменилась на унылые сражения за… банальную лестничную площадку, подвал дома или люк канализационного коллектора. Что больше всего мутило сознание носителей европейских ценностей, так это суровая реальность – за несколько дней подобных “сражений” исчезали целые пехотные батальоны и полки. С приданными танками, пушками и саперами.

А затем коварные русские включили зиму. В ноябре. А морозы и метели в приволжских степях - это вам не карикатурная зима в какой-нибудь Баварии!

А потом и вовсе взяли и коварно, в нарушение всех конвенций о гуманном обращении с животными, засунули европейцев в “котел” - 23 ноября 1942 года. Дикие люди!

Немцы сперва, конечно, не растерялись. Принялись браво сжигать и взрывать “излишки” боеприпасов, продовольствия, зимнего обмундирования, медикаментов и топлива. И стали готовиться к прорыву из кольца окружения. Но Гитлер решил, что героически сражавшиеся с ордами большевиков до последнего патрона “рыцари”, будут как-то более привлекательно выглядеть в памяти потомков. Посему, строго запретил тикать из Сталинграда. Европейские туристы в панике и на измене бросились тушить костры из зимних портков, но было уже поздно...

Первыми своего европейского лоска лишились румыны и прочие “союзники” Германии. У румын, например, армия вообще представляла собой экзотику - эдакий кланово-сословный феодализм. Поэтому неудивительно, что эти вояки как-то быстро забили болт на войну и стали распадаться на отдельные творческие и самодеятельные кружки по интересам - где чего добыть пожрать и у кого отобрать какую теплую вещь. Поскольку дело было в окружении, то обыденным явлением стали столкновения одних вассалов какого-нибудь румынского боярина с другими вассалами - другого боярина. Иногда объединялись и ходили войной на итальянцев или венгров. За брошенный кем-то окурок сигареты.

Совершавшая воспитательные рейды полевая жандармерия немцев пыталась навести порядок - расстрелами “активистов” и направлением в немецкие части (пендюлями) еще способных держать в руках оружие “воинов”. Но на общую картину начавшегося морального разложения это не особо, точнее - никак не влияло.

Затем стали дичать и терять свой европейский шарм гордые потомки тевтонских рыцарей.

Все началось с госпиталей. Где из-за нехватки медикаментов случился повальный мор раненых и больных. Трупы не хоронили - не было ресурсов, чтобы долбить мерзлую землю для такого количества умерших. Их просто выносили на улицу, укладывали штабелями по периметру и присыпали снегом. Затем, сей лайфхак был внедрен в действующих частях и подобные “брустверы” начали сооружать и на передовой. От пуль и осколков помогало. Даже очень. А вот, когда на тебя день за днем смотрит давно убитый добрый друг Вальтер, на которого вчера положили Генриха… это морального здоровья не  

прибавляло.

А в это время… на аэродроме “Питомник” картина погрузки на самолет пытающихся свалить из котла немцев выглядела следующим образом. Толпа обезумевших “комарадов” со справками о наличии неизлечимого расстройства здоровья, подгоняемая для бодрости очередным советским артналетом, с дикими воплями, гиканьем и свистом, дружно бросалась к самолету. Тумаками, чемоданами с барахлом, зубами, ножами и прочими подручными средствами сражающиеся представители европейских народов прокладывали себе дорогу внутрь самолета. Подоспевшая жандармерия - с одной стороны, экипаж самолета - с другой, херачили прикладами и рукоятками пистолетов это стадо куда придется. Особо буйных отстреливали тут же, как бешеных собак - невзирая на чины и звания. Самолет тяжело начинал разбег. Все кроме пилота продолжали выкидывать лишний балласт, который всеми силами сопротивлялся. Иногда последних лишних выбрасывали уже после взлета…

Между тем, внезапно ощутившие себя пацифистами немецкие солдаты, украдкой сваливали с передовой и искали какой укромный подвал. Где предаваясь тихому, тупому оцепенению, уходили в нирвану и размышления о высоком. Это ставшее модным нетрадиционное движение приобрело такой размах, что сжимающие “котел” советские бойцы или немецкие офицеры - в поисках “пополнения”, порой доставали из подвалов целые взвода и роты “просветлевших”. Чаще всего доставать уже было некого. Из-за лютого мороза подвалы превращались в склепы.

Среди популяции дезертиров воцарился “закон джунглей”. Слабого немедленно грабили, раздевали. Но как правило не убивали - чай не дикие народы, Европа! Жертву просто оставляли подыхать в первозданном, адамовском виде. Очень колоритно смотрелись вожди “племен” - необъятная куча рванья, каких-то обернутых вокруг тела платков и тряпок, кишащих жирными вшами. Образ дополняли дикий взгляд и не снимаемый с курка МР-40 палец. Таких одинаково не любили, что советские бойцы, что немецкая жандармерия - пуля в лоб без разговоров и нудных разбирательств.

Когда представители высокой культуры и быта доели последнюю дохлую лошадь, европейская кухня стала пополняться рецептами приготовления изысканных блюд из замороженной человеческой мертвечины.

Как и положено в европах, активно работала товарная биржа натурального обмена. Где слитое топливо с танка можно было выгодно обменять на банку мясных консервов. Движение курсов стоимости различных товаров было таким активным, что к концу декабря – благодаря невидимой “руке рынка”, за пачку сигарет можно было приобрести танковую роту. Без топлива и боеприпасов, но зато как грозно смотрелась! Но сигареты к тому времени закончились. А даром брать танки европейцам не позволяло воспитание.

Зима еще толком не разгулялась, а советская артиллерия уже могла простреливать эту дискотеку насквозь. От круглосуточных, мелодичных арий и фуг “сталинских органов” резко возросло число мило улыбающихся на солнышко индивидуумов. Если они не успевали перестрелять своих коллег – в траншее или блиндаже, то коллеги немедленно стреляли этих носителей нестандартного мышления.

Где-то после Рождества даже в среде немецких офицеров стало неожиданно модным хулить неприличными словами (громко и публично) прежде любимого и обожаемого фюрера. Дескать, пришли грабить и убивать… в смысле - нести культуру в азиатские массы они, а виноват во всем Адольф Алоисыч. Фанатикам, которые пытались возражать, по-европейски предлагали благородный выбор: пистолет с одним патроном или валить нах*р из блиндажа на все четыре стороны.

Стрелялись единицы – особо упоротые. Некоторые (считая себя героями) тупо выходили на открытое место, ожидая пока их перережет очередь русского пулемета.

К середине января 1943 года немецкие боевые группы представляли собой “солянку” из истощенных, вшивых и грязных бывших писарей, конюхов, парикмахеров, денщиков, поваров, связистов, разбавленную сохранившими верность рейху румынами с венграми и оставшимися в живых немногочисленными ветеранами из боевых подразделений. Днем этот сброд как бы оборонялся - преимущественно спасаясь в каких-нибудь норах от артобстрелов и снайперов. А ночью, собираясь в группы, эти оборванцы массово давали “по тапкам” в сторону советских позиций. И здесь было все, как европейцы любят, такая себе игра в рулетку – "красное", "черное" и "зеро".

Если удавалось (желательно на рассвете или днем) выйти к позициям, где наши бойцы только что навернули по котелку густого борща с мясом, да пустили по кругу здоровенную “козью ногу” забористой махры, можно было радоваться. Иногда наши солдаты выбирали в группе пленных самого смышленого на вид, совали в руки пару буханок хлеба, в карманы - пару пачек папирос, разворачивали в сторону немецких позиций и давали смачного подсрачника: дескать, иди и агитируй своих коллег сдаваться, гарантируем горячий чай и наше радушие. Очень действовало! Особенно к концу января - когда на фоне мороза под тридцать стали обыденным явлением марширующие в плен под командой своих же офицеров стройные колонны солдат вермахта. Ну, а ежели где в советской роте старшина был раздолбай и бойцы сидели голодные да еще и без курева, а тут появлялись Гансы с поднятыми руками… Как говорится - звыняйте, хлопцы!

Там же, где находились наши солдаты, видевшие своими глазами освобожденный немецкий лагерь для советских военнопленных в селе Алексеевка (“Дулаг - 205”) или в “Питомнике”, шансы немцев дойти живыми до наших позиций были абсолютно нулевыми.

А в это время… командующий 6-й армией господин Паулюс имел очень не арийский, и даже не очень европейский вид. Сидел в грязном подвале и мучался очередным обострением амебной дизентерии, подхваченной им еще в Северной Африке. Может быть он и застрелился бы по совету фюрера, но… честь мундира немецкого фельдмаршала не позволяла это сделать в состоянии зверского поноса и в позе гордого орла на толчке.

Утром 31 января 1943 года Паулюс через своих офицеров штаба сам попросился в плен.

Этот героический поступок командующего вызвал такой небывалый энтузиазм в солдатских массах, что уже “разрезанный” к тому времени на две части “котел” развалился буквально за часы.

2 февраля 1943 года в Сталинграде были ликвидированы последние очаги сопротивления европейских туристов. Из более чем 330 тысяч, оказавшихся в окружении вояк, в плен попало всего чуть более 91 тысячи.

Что примечательно, в срочно организованном для пленных лагере - с центром в рабочем поселке Бекетовка, европейцы, попив кипяточку, стали скулить – мол, условия содержания какие-то мрачноватые, их тонкая душевная организация не приемлет антисанитарии…

Выгребные ямы для фрицев никто не копал – по причине лютых морозов. Да и пленных, особенно в первые дни, в лагере было очень много. Поэтому арийцы ходили по большой нужде буквально под себя. А когда пытались отойти подальше – ближе к ограждению, охрана отгоняла их взад, в собственное дерьмо.

Н-да, так вот… европейцы очень жаловались, что еда низкокалорийная и нет увеселительных кабачков с художественной самодеятельностью. На что им был дан простой ответ – вы сами тут все разрушили и разграбили, поэтому будете теперь наслаждаться преимущественно оздоровительными прогулками на свежем воздухе и исключительно блюдами грузинской кухни - “жричодали” и “нуахуле”.

Европейцы расстроились, загрустили… Домой в Германию, уже после войны, вернулось всего несколько тысяч туристов.

Ибо нех*й шастать со своими “ценностями” там, где вас не звали.

Алексей Куракин