«Против своего народа выступили Вооруженные силы Украины»

Слова и эволюция переговорщика от Киева Витольда Фокина

Одна из главных интриг заседания Контактной группы и ее подгрупп, которое пройдет 18-19 августа, — это участие в заседании, статус и позиция первого премьера независимой Украины, 87-летнего Витольда Павловича Фокина

По поводу участия вроде все ясно. Еще 31 июля новый глава делегации Киева Леонид Кравчук сказал, что руководитель Офиса президента Андрей Ермак предложил взять в группу «еще одного человека, координатора, который мог бы свести воедино все проблемы самого Донбасса». 3 августа Фокин сказал о своем согласии, а 6 августа и президент Зеленский подтвердил участие экс-премьера в контактной группе.

Однако в каком статусе? Состав украинской делегации определен указом Зеленского от 5 мая нынешнего года, а участие в ней Кравчука оформлено изменениями к этому указу от 30 июля. Да, как известно, между этими двумя датами к работе украинской делегации были привлечены четыре прокиевских переселенца из Донбасса, в частности Денис Казанский и Сергей Гармаш. Но нет официально опубликованных документов о том, что они являются ее членами. Думаю, что и секретных документов такого рода нет, а их участие в переговорах определено пунктом 3 упомянутого указа, которым главе украинской делегации и его первому заму, то есть Кравчуку и Алексею Резникову поручено «привлекать в установленном порядке народных депутатов Украины, представителей государственных органов, советников, экспертов и технических работников к работе делегации».

Следовательно, официально Гармаш и Казанский, очевидно, то ли советники, то ли эксперты. Точно так же и Фокин выступит не в качестве полноценного члена делегации, а в аналогичном ранге. Тем не менее в силу прошлого опыта и должностей вес его слова несравненно больший, чем у явного большинства представителей Киева.

И особенно интересно, что, во-первых, никто из украинской делегации никогда не говорил чего-то подобного, о чем заявлял Фокин, во-вторых, сам экс-премьер в своей публичной позиции по Донбассу проделал за 5 лет заметную эволюцию. Она очевидна по его регулярным интервью Дмитрию Гордону и его журналистам, а также колонкам для сайта «Гордон».

Первое из таких интервью датировано ноябрем 2015 года. В нем Фокин лишь говорит о проукраинских настроениях шахтеров:

«У меня огромное множество знакомых и родственников в Донбассе, никогда ни один не допустил и мысли оставить Украину… Если б вы знали, как болит душа, когда слышу: мол, шахтеры бунтари, предатели, сепаратисты. Это совершенно не отвечает действительности».

Однако на вопрос «Но почему шахтеры молчат все полтора года войны России против Украины?» после долгой паузы следует отказ развивать тему: «Мы изначально договаривались, что я не буду отвечать на вопросы, на которые нет коротких ответов!»

Другие острые темы Фокин в том интервью также пытается обойти, но явно осуждает ругательства по адресу российского президента:

«И ни один парламентарий в мире, будь то пэр, лорд или, на худой конец, член Палаты общин, не обращался к коллегам с призывом называть лидера соседней страны "х…лом"».

Добавлю, что ничего плохого в адрес Владимира Путина он не говорил и в дальнейшем.

В сентябре следующего года Фокин излагает практически ту же позицию:

«Я не сомневаюсь: если бы референдум провели, минимум 80 процентов жителей Донбасса предпочли бы в составе Украины остаться… Подавляющее большинство людей фантазии о "Новороссии" и тому подобное не воспринимают… Группа политических авантюристов на Донбассе власть захватила и шахтеров, народ, соседа использует (конечно же, без России там давно все было бы иначе)».

Не решается же проблема, дескать, лишь потому, что Кучма не надлежащий переговорщик:

«Почему наши руководители договориться не сумели, почему в Минск во главе делегации человека послали, который, мягко говоря, популярностью у людей не пользуется, Донбасса не знает? Почему?»

Новое интервью появляется 6 марта 2017-го. В нем уже новые акценты. Они касаются и того, как надо было урегулировать конфликт в самом начале:

«Надо было встречаться с людьми. Надо было убеждать. Надо было доказывать, потому что шахтеры в массе своей являются украинцами и ни в коем случае не людьми второго сорта, какими их назвал один известный тебе министр. Это было настолько обидно, и это причинило такой вред нашим отношениям…».

Относительно того же, что делать сейчас, Фокин как будто не оригинален….

«Все говорят одно и то же — просто нужно выполнять Минские договоренности. И это действительно так. Но…».

И вот тут-то экс-премьер показывает, что понимает их иначе, чем тогдашний президент:

«Говорят одно и то же и руководители Украины, и российские руководители, и лидеры стран "нормандской четверки", но никто не может договориться — кто первый, что сначала… Но если предположить, что сначала нужно… Наш президент говорит: "Треба забезпечити безпеку". Что это означает? Значит, вывести российские войска, восстановить контроль над территорией… Ну, кто на это согласится?».

Через 9 дней после этого интервью объявляется блокада Донбасса. В колонке для «Гордона», датированной 10 августа 2017-го, Фокин призывает ее незамедлительно снять, при этом не поднимая вопрос управления предприятиями неподконтрольного Донбасса. Но главное, что экс-премьера как прорывает в оценке конфликта:

«против своего народа выступили Вооруженные силы Украины. Это потом уже появились люди, возглавившие борьбу защитников Донбасса, "ополченцев", которых для удобства и в оправдание назвали "террористами"… Какая АТО, какой терроризм? Когда украинцы по разные линии фронта убивают друг друга — это война, имеющая все признаки гражданской, тем более что обе стороны принимают помощь других государств. Почему людей, стоящих на пороге своих домов, чтобы, согласно Конституции, защитить себя и свои семьи, называют "террористами"? Неужели для того, чтобы безнаказанно их убивать, ведь террористов во всем мире принято считать вне закона?».

И это говорится как раз тогда, когда уже появился президентский проект закона о реинтеграции Донбасса, где конфликт назван «российской агрессией». Термин, который Фокин не использовал ни тогда, ни в дальнейшем.

В то же тексте он обвиняет власть в желании сохранить конфликт в нынешнем формате.

«Стране и Донбассу нужен мир, хороший или плохой — он лучше войны. Есть только один путь к миру — Минские договоренности, достигнутые в 2015-2016 годах, но, к несчастью, хотят этого не все. Есть люди при власти и среди тех, кто в здании под куполом на Грушевского заседают, которым ни победа, ни поражение не нужны. Им нужен постоянно тлеющий очаг, ведь на войну можно легко списать все».

Еще один интересный момент статьи: выпад Фокина против нынешнего главы украинской делегации: «3 марта Дмитрию Гордону первый президент Украины Леонид Кравчук о Донбассе сказал: "Там не осталось ничего украинского — их настолько нашпиговали ненавистью к Украине… " Знают ли Дмитрий Гордон и Леонид Кравчук, что из 40 тысяч "ополченцев" только четыре тысячи не украинцы?».

Оценка конфликта как гражданской войны сохраняется у Фокина и в статьях следующих лет, например, в марте 2018 он пишет:

«Пожар на востоке можно было потушить в зародыше, но первые лица государства, опьяненные успехами, сочли для себя зазорным сесть за стол переговоров с людьми, которых для своего же оправдания назвали сепаратистами и террористами…

Резкое изменение политического курса страны после бегства Януковича вызвало глубокое разочарование жителей Донбасса: вместо обещанного им "особого статуса" и либерализации требований к русскому языку, на котором говорит подавляющее большинство населения, на них брутально цыкнули, пригрозили и скомандовали: "К ноге!" Незаслуженное оскорбление вызвало ропот и брожение во всех слоях населения… Этим воспользовались сомнительные личности, подкинувшие людям идеологический суррогат в виде пресловутого военного противостояния на востоке со всеми признаками гражданской войны — не цель, а лишь средство решения глобальных проблем в интересах третьей страны. Косвенным тому подтверждением является именно то, что Верховная Рада только после четырех лет кровопролития назвала Россию агрессором и задним числом узаконила использование ВСУ против своего же народа — жителей Донбасса», — утверждает Фокин.

Да видна критика тех, кто стоит за ополченцами, но «сомнительные личности» — это куда мягче, чем «боевики», «террористы» или «российские марионетки». А главный акцент на вине третьей страны, то есть не Украины и не России. А статья Фокина, датированная 23 января 2019 снимает все сомнения насчет того кто этот третий,:

«Но не надо лукавить: страны ЕС и США поддерживают Украину, только пока она воюет с Российской Федерацией, — оказывают финансовую, материально-техническую помощь, моральную поддержку. Если только наступит мир — интерес к Украине пропадет».

Там же Фокин дает понять, что Порошенко опаснее для Украины, чем Россия:

«Однако какой бы агрессивной ни была политика северного соседа, гораздо большую опасность для независимости Украины представляют враги внутренние, те, кто, одержимый желанием продержаться у власти, готов на любые крайности, не задумываясь о последствиях. В Европе принято называть таких ястребами. Этим кровожадным птичкам четыре года тому назад удалось спровоцировать вооруженное сопротивление попыткам "проучить" пятимиллионный индустриальный Донбасс только за желание его жителей говорить на родном языке».

Тогда же экс-премьер прямо говорит о необходимости переговоров именно с руководством ДНР и ЛНР и вот в каком контексте:

«Донбасс всегда был и, уверен, будет украинским, а "неукраинским" его делает чужая, злая воля, нищие духом клевреты ястребиной политики. А могло ли быть иначе после того, как с лица земли стерты шахтерские города и поселки Золотое, Карбонит, Горское, Тошковка, мой родной Первомайск, почетным гражданином которого я являюсь? Очень похоже ведут себя псевдопатриоты, выступая против переговоров с властями самоназванных донбассовских республик, называя их "террористами" и возмущаясь: "Какой мир? Только победа!"».

Ну и наконец, интервью от 3 августа уже после согласия войти в Контактную группу:

«Надо ехать на Донбасс и приглашать людей сюда. Я, если бы мне такое предложили, согласился бы с группой специалистов и политиков поехать на оккупированную территорию и поговорить с людьми, понять их позицию, попробовать найти возможность пойти им навстречу, но, безусловно, без ущерба для интересов и суверенитета Украины».

В таком же духе, очевидно, выступал Фокин и на встрече членов украинской делегации. Во всяком случае Гармаш записал в «Фейсбуке» 3 августа:

«Давно я не слышал в своем окружении выражения "народ Донбасса". Было впечатление, что экс-премьер приехал не с хутора под Киевом, а с оккупированной территории».

Итак, из всех высказываний вырисовывается следующее.

1. Параллельно с ужесточением позиции режима Порошенко по Донбассу увеличивалось и публичное неприятие Фокиным этой позиции. Самые крамольные мысли экс-премьер высказывал не в 2015-2016, а уже после того, как за сходные оценки событий в Донбассе против журналистов и блогеров стали возбуждаться дела о госизмене. Кстати, со временем резче он стал отзываться и о других аспектах политики Порошенко и о Западе. То есть эволюция у Фокина нетипичная, неконформистская и бесспорно позитивная.

2. В оценке конфликта Фокин жестче критикует Киев, чем кто-либо из людей, которые когда-либо привлекались к урегулированию конфликта или выглядели претендентами на такую роль. Да, Виктор Медведчук говорил в общем в том же духе, но его мандат был ограничен исключительно диалогом об освобождении пленных и заключенных. А вот даже Сергей Сивохо, чья несостоявшаяся платформа примирения и согласия стоила ему поста секретаря СНБО, на фоне Фокина выглядит убого беззубым со своими рассуждениями «за всё хорошее», плохо скрывающими боязнь шагнуть за флажки.

3. Фокин мог резко критиковать позицию Кравчука по Донбассу. Значит, никак нельзя считать его человеком первого президента, хотя из-за времен его премьерства и аберрации исторической памяти возникает соблазн сблизить две эти фигуры.

4. Все шпильки по адресу Новоросии и Русского мира, ожидаемые от почти любого украинского политика, по большому счету, мелочь в сравнении с признанием Фокиным Минских соглашений в их неизменном виде, а главное — с пониманием необходимости прямых переговоров с представителями Донбасса и с готовность ехать для этого в Донецке и Луганск.

Кстати, Киеву удобнее, чтобы в такую поездку отправился человек формально не официальный и, возможно, и с этим связан статус Фокина как советника или эксперта, но не как официального члена делегации.

Однако можно ли предполагать, что идеи экс-премьера будут реально востребованы? Или же просто его собираются использовать втёмную, рассчитывая на то, что в Донбассе поддадутся на его обещания, выполнение которых он не сможет гарантировать?

Пока в готовность Киева изменить политику верится слабо. Ведь все новые акценты вроде прямых переговоров с жителями Донбасса звучат от лиц, не облеченных должностями в исполнительной власти. Да, допустим, Ермак и Резников не решаются сказать такие вещи прямо и дают их озвучивать Кравчуку и Фокину, чтоб посмотреть, как пройдет зондаж. Однако в версию с зондажом можно всерьез поверить, если бы переговорщики, облеченные реальной властью, не делали своих новых акцентов противоположного рода. Под последними имею в виду прежде всего статью Резникова «От российской войны к европейской возможности» на сайте Atlantic Council от 4 августа (похоже, вице-премьер заделался колумнистом этой структуры). Ее главная мысль в том, что необходимо отбросить «российскую модель особого статуса», дескать, разработанную для ускорения распада Украины. Что, как видно из подтекста, означает замену статуса как режима с особыми гуманитарными правами жителей Донбасса и особыми полномочиями его властей режимом с особыми полномочиями западных инвесторов.

Поэтому назначение Фокина оставляет много вопросов и широкое поле для предположений…

Пётр Сафонов