Новости

С Днем танкистов, друзья!

«Ой, девчонки, с Днем танкистов!» 
(сегодняшнее утреннее обращение кассирши магазина «Магнит» к коллегам по трудовому коллективу).
 

С утра по привычке пролистал новостные ленты и возмутился: а где поздравление с Днем танкистов?! В этот день всегда половина новостной ленты про танки была. А сегодня — вообще ни одной танковой новости! Нет, вру — одна все-таки есть: о том, что Минобороны рассекретило ряд документов времен Великой Отечественной, из которых следует, что Курскую битву выиграли все-таки не немцы. Хоть они уже в этом сами не уверены. Но это все-таки новость больше историческая.

А потом я подумал, что это, наверное, правильно — ну зачем общие ленты грузить специфической информацией? Ведь День танкиста — он все-таки праздник профессиональный, то есть не для всех. К тому же наше информационное поле и так в последние годы было перенасыщено летящими и стреляющими на ходу стальными машинами. «Танковый биатлон», парады… Зачем это обывателю?

 

И вот, кстати, о «летящих и стреляющих». Все это верно, танк — он именно такой. «Под напором стали и огня», да. И слова «больше газа — меньше ям!» — это не шутка, а чистая правда. Поскольку чем быстрее едешь, тем меньше тряски получается: машина не спускается с каждого бугра, чтобы потом начать подъем на следующий, а летит по макушкам. И выходит, что под тобой — гигантские кочки, а ты едешь, как по трассе. И шума от танка много — то ревет, то стреляет. И пылит, и дымит… Все так, все — правда! Но это еще не вся правда.

Танк — это не только сорок тонн железа. Танк — это самое уютное, теплое и комфортное место на войне. Это настоящий дом! Изнутри беленький, чистенький, хорошо протопленный. Вокруг — ливень, снегопад, или метель, ветер с ног валит, — а ты люк задраил, музычку включил, и давай байки с механиком травить. Можно даже сапоги снять. Если экипаж не против… Захочется перекурить, накинешь на голову меховой шлемофон, вынырнешь в люк, а там — пехотушка внизу колупается: мокрая, согбенная, сапогами по снежной жиже чавкает, лапы в холодной грязи разъезжаются… Командир орет на них сорванным хриплым голосом, а они переговариваются впотьмах, и радуются, что метель — в спину. Большая удача для пехоты, если метель — в спину, да… А ты в это время вообще босиком — даешь ногам отдохнуть, пальчиками шевелишь. Загрызет тебя совесть, включишь им прожектор, чтобы мокрую дорогу подсветить, а они и не благодарят даже. Не до этого им.

А если зимой привал на марше объявят, а у тебя движок горячий еще, то забирается пехотушка на твою броню без спроса, как к себе домой, укладывается прямо на силовое отделение, на сетку радиатора, солдатик к солдатику, вариант «шпроты», накрываются сверху плащ-палаткой негнущейся, чтобы теплый воздух не уходил, и лежат там, под брезентом, молча. А ты торчишь из люка, и смотришь, как на этом деревянном брезенте тает снег. И думаешь, что мог бы легко попасть служить в пехоту, и сейчас не из люка бы торчал по пояс, а ловил бы скрюченными пальцами поднимающийся от остывающего двигателя теплый воздух, наслаждаясь каждой секундой привала.

…Летящий и огнедышащий танк — это в наступлении. А танк ведь еще и в обороне силен! Закопанный по башню в землю — он самая лучшая пушка, во всех направлениях стреляет. Накинешь на башню маскировочную сеть, скамеечки в просторном окопе пристроишь из досок, а старшина уже телевизор тащит. И ты — как дома: и потолок над головой, только под ветром шевелится, и программа «Время» — любуйся, и даже сало с хлебом дают, как «Маршевый доппаек». Из полкового подсобного хозяйства.

Помощь сайту Сбербанк: 4274 3200 6835 7089

 

Так что очень это неплохое дело, ребята — в танковых войсках служить. Не то, что в пехоте! Ну, это, конечно, если не вспоминать, что пехотному Ване надо для себя окоп копать. А тебе — для танка. А танк несколько больше Вани. Если махнуть рукой на то, сколько весит танковый аккумулятор. И орудийный снаряд. Который в танк сам не попадает. Если забыть, что такое «палец», которым скреплены танковые траки, и как этот чертов «палец» загоняется в проушины траков сверхточным прибором — танковым «кувалдометром» на ручной тяге. За минут пятнадцать размахивания кувалдой. И что тепло в танке только тогда, когда двигатель не остыл, а остывает он, гадина, очень быстро. А как остыл — то все, труба дело, танк становится промерзшей железякой, обморожение в которой получить гораздо проще, чем на свежем воздухе. Если умолчать о том, почему у всех танкистов в почете металлические, а не пластиковые расчески. Просто потому, что даже после незначительного марша у тебя, торчащего из люка в любую погоду, на лице образовывается жесткая корка из смеси выхлопов соляры и дорожной пыли и грязи. Толщиной в полсантиметра. И смыть ее водой совершенно невозможно, сначала надо сдирать металлом. Вот если забыть обо всем об этом, и еще о паре сотен таких же мелочей, то да — служба в танковых войсках — сплошной комфорт и радость. И даже счастье! Я честно говорю — именно счастье. Потому что когда ты разгоняешь эту махину до большой скорости, ты начинаешь чувствовать, что это не он, а ты сам весишь сорок тонн и летишь сейчас над кочками. И нет тебе, сорокатонному, стальному, шестицилиндровому и семисотлошадиносильному, никаких преград. Это удивительное ощущение, браццы. И дают его только в танковых войсках. И только ради этого стоит сходить туда послужить. Честное слово.

Так что… «С днем танкистов, девочки!»  Хорошие они ребята — танкисты, честное слово.

Если от соляры отмыть… 

 

Sir Michael