С опорой на массы

Политическая неустойчивость в США, в первую очередь связанная с президентскими выборами, вызывает соблазн к более решительным действиям политиков других государств.

Например, именно с этим фактором некоторые обозреватели связывали обострение азербайджано-армянского конфликта.

В других же случаях политические процессы идут независимо — но невозможность прямого американского вмешательства оказывает важное влияние на их ход.

Это заметно, в частности, на примере Южной Америки — в течение полутора сотен лет бывшей «задним двором» США, которые (особенно с ослаблением Британской империи) оказывали практически безальтернативное влияние на местную политику. Последние десятилетия выдались особо бурными, хотя и, по меркам континента, мирными: нет межгосударственных войн, заметно снизилось количество «традиционных» для региона военных переворотов. При этом бывали периоды, когда большинство государств континента возглавляли правительства, так или иначе оппозиционные США.

Уго Чавес

«Нулевые» вообще стали для Южной Америки годами «левого поворота» — когда в целом ряде государств к власти приходили либо левые, либо левоцентристские правительства. Конечно, даже наиболее «красные» правительства Уго Чавеса в Венесуэле и Эво Моралеса в Боливии не выходили за рамки классической — и относительно умеренной — социал-демократической повестки.

Эво Моралес

Однако в обоих случаях их правление сопровождалось заметным ростом вовлеченности масс в политику и разворотом в международной политике — от США к России, а также набирающему силу Китаю. Балансируя на этой позиции, латиноамериканским государствам удавалось не только получать защиту от притязаний США, но и проводить относительно самостоятельную внешнюю политику.

Ленин Морено

В то же время «десятые» годы стали временем правого реванша. Противоположный своим предвыборным заявлениям курс взяло правительство Ленина Морено в Эквадоре. В крупнейшей стране континента — Бразилии — к власти пришел правый президент Жаир Болсонару.

А в конце прошлого года, казалось, развалился режим Эво Моралеса: очередные президентские выборы, на которых, по официальным данным, победил действующий президент, привели к массовым акциям протеста и бегству Моралеса из страны. Активное участие в государственном перевороте приняли армейские круги.

Жаир Болсонару

Но прошел год — и вот мы видим, что 18 октября в Боливии кандидаты от «Движения к социализму» уверенно выигрывают президентские и парламентские выборы. Уже 9 ноября в страну возвращается Эво Моралес. А 27 ноября появляются первые сообщения об арестах лиц, причастных к госперевороту в прошлом году. Уже объявлено о переносе столицы Боливии в Эль-Альто — фактически западный рабочий пригород Ла-Паса, имеющий статус отдельного города. Первые шаги новоизбранного президента Луиса Арсе в целом свидетельствуют о том, что он намерен поворачивать курс Боливии «влево».

Правое — и по своему составу полувоенное — руководство Боливии за этот год переориентировало внешнюю политику страны. Были подписаны контракты с Германией на добычу наиболее ценного ресурса страны — лития, и на подходе были соответствующие соглашения с американскими компаниями. В сфере внутренней политики, помимо сокращения социальных расходов, проводилась кампания по внедрению «белой» культуры как государственной: так, принятый при Моралесе в качестве национального символа индейский флаг «випала» был лишен своего статуса. Однако государственное руководство не отважилось на более активное и агрессивное наступление на своих оппонентов — и в конце концов пало, раздираемое внутренними раздорами.

Вопрос «почему в Боливии не получилось» не имеет однозначного ответа. В известной мере ответ лежит в очень сложной конфигурации элитных группировок внутри страны. Здесь есть «старые» белые элиты — бизнесовые и армейские. Некоторая часть из них пришла ко взаимопониманию с левыми силами, в то время как другие продолжали противостоять переменам. Есть «новые» белые элиты — преимущественно выходцы из городской левой интеллигенции. Есть заметное количество «новых» индейских лидеров, при Моралесе впервые получивших возможность влиять на положение дел в стране.

Некоторые аналитики даже высказывали предположение, что свою роль в происходящем могли сыграть интриги отдельных группировок армейских элит. В целом лояльные Моралесу, они, по этим предположениям, разыграли «двухходовку», устранив некоторых неприемлемых персон режима и несколько переиграв систему взаимоотношений внутри руководящих кругов.

Данная версия призвана объяснить, почему лояльная Моралесу армия практически не реагировала на попытку его смещения и в то же время не пошла полностью за новой властью. Между тем политика нового правительства свидетельствовала о том, что они были даже готовы разыграть карту расового противостояния — демонстративно игнорируя интересы индейцев, которые составляют большинство населения Боливии.

Однако это «послезнание» не учитывает фактора мощного низового движения. Эво Моралес сам выходец из профсоюзного движения, и все годы его правления они имели дополнительные возможности для развития, хоть далеко не все в их взаимоотношениях с государством было безоблачным. Массовые акции протеста против переворота также заметно поубавили решимость правых властей — страх перед полноценной гражданской войной все-таки присутствовал. А в этом году низовые структуры обеспечили высокую явку и убедительную победу левого кандидата.

Поэтому при анализе боливийской ситуации не стоит забывать, что политика может и не сводиться к закрытому взаимодействию элитных группировок. Развитые низовые движения с длительными традициями являются здесь важным фактором политических процессов, протекающих прямо сейчас, — как, впрочем, и в других сопредельных государствах. Об этом — в следующих публикациях.

Кирилл РЫЖАНОВ