«Самая сильная»

Нельзя побоями и унижениями заставить любить Родину!

Самая сильная воинская часть! Шесть лет эффективно противостоит ордам из Мордора! Защищая весь цивилизованный мир (что это?) от нашествия мокшей и прочих угро-финов. Изредка постреливая в сторону оккупанта и плотно окопавшись. На всякий случай... Как говорят представители «партии войны», Украина готова дать отпор практически любому агрессору и одержать убедительную победу. Даже не буду пытаться спорить. Может так может. Речь пойдёт совершенно о другом. О том, что из себя представляет отдельно взятое подразделение, где под руководством младшего командного состава, состоящего из контрактников, проходят подготовку солдаты срочной службы. Это воинская часть Т0320 (194-й понтонно-мостовой полк), базирующаяся в г. Новомосковск Днепропетровской области.

В сети есть множество пафосных видеороликов, рекламирующих это подразделение. И ведь не поспоришь. У офицерского состава всё в полном порядке, да и сержанты-контрактники чувствуют себя комфортно и даже вольготно. А то, что происходит за бравурной вывеской, остаётся в тени.

Начнём рассказывать по порядку из ряда вон выходящую историю, которая заставила взяться за написание этого текста. Живёт в Запорожье мать-одиночка, практически без чьей-либо помощи поднявшая сына. В отличие от многих своих сверстников, юноша самостоятельно и осознанно принял решение пройти школу жизни в рядах ВСУ. Мать не была против, поскольку искренне считала, что настоящий мужчина должен отдать свой воинский долг родине. Парня должны были отправить на службу в Каменец-Подольский, но по объективным причинам этого не произошло. Пандемия COVID-19 и последующий за ней карантин не позволили провести весенний призыв на должном уровне. В том числе, в связи с невозможностью отправить призывников из-за отсутствия железнодорожного сообщения между городами. Отправка в воинскую часть затянулась до 28 июля 2020 года. Причём повестка свалилась как снег на голову 27-го и на закупку всего необходимого в дорогу оставалось полдня. Но с этим справились, и будущий солдат уехал служить в воинскую часть Т0320, где по штатному расписанию располагается учебная рота. Там проходят обучение вновь прибывшие, принимают воинскую присягу и получают специальность.

Прошу обратить внимание на один немаловажный нюанс. До принятия присяги человек де-юре не является военнослужащим в полном объёме, и, как правило, его основной задачей является изучение устава и ознакомление с правами и обязанностями военнослужащего срочной службы. Наряду с этим бывших гражданских молодых людей приучают к дисциплине и порядку, без которых не обходится ни одна армия в мире. Соответственно, распорядок дня жёстко регламентирован нормами и правилами, обязательными к исполнению всеми военнослужащими. Без исключения! На деле всё оказалось совершенно иначе, но об этом чуть ниже.

Сын регулярно звонил матери и вкратце рассказывал, как проходит служба. Тяжело было привыкать после гражданской вольницы к чёткому режиму дня, к ранним подъёмам и осознанию того, что дом остался позади, а впереди полтора года армейских будней. Зато кормили хорошо, и это был несомненный плюс. На первый взгляд, всё было нормально, только голос у сына с каждым разом становился всё грустнее. На вопросы матери о самочувствии следовал ответ, что всё в порядке, просто тяжело с непривычки.

9-го августа в 22:00 матери позвонили и сообщили, что её сын вместе с товарищем самовольно покинули расположение части и идут поиски. Как, почему и что послужило толчком для подобных действий молодых людей, только начавших служить, собеседник вразумительно ответить не смог или не захотел. Только сказал, что ищут. В страшном сне невозможно представить себе, что почувствовала мать, когда ей сообщили эту новость. Что случилось, кому звонить, куда бежать за помощью и информацией — непонятно.

Была бессонная ночь, а рано утром в дверь квартиры позвонили двое неизвестных в штатском и, представившись офицерами искомой части, попросили впустить их для осмотра квартиры на предмет нахождения в ней сбежавших ребят. Само собой разумеется, женщина их не впустила, после чего они вышли на улицу и расположились напротив подъезда. Мать вышла к ним узнать, кто они такие, что произошло, где её ребенок и что вообще происходит? Оказалось, что один из неизвестных является замполитом роты, в которой проходят службу сбежавшие ребята, а второй — сержант-контрактник из этого же подразделения. На все вопросы следовали ответы, что воинская часть хорошая, никто никого не обижает, а почему убежали солдаты — неизвестно. Через некоторое время по вызову представителей части на место прибыл экипаж патрульной полиции и подошёл участковый. Патруль уехал, а участковый был приглашён для осмотра квартиры (в которой, естественно, никого не было).

После это был составлен протокол осмотра, и военные в очередной раз оказались один на один с матерью солдата. Упор они делали на то, что у сбежавших ребят есть трое суток, чтобы вернуться в расположение части, в противном случае наступает уголовная ответственность. На вопрос, что они собираются делать, если сбежавшие объявятся, военные сказали, что их задача — вернуть солдат на место службы, а если те откажутся добровольно возвращаться, будет задействована полиция. На что мать резонно заметила, что полицию будет вызывать именно она для защиты своего сына от предполагаемого произвола военных, из-за которого он, по её мнению, покинул часть.

Представители воинской части, не собираясь сидеть сложа руки, сообщили о произошедшем в военную полицию Запорожского гарнизона, дабы те помогли в розыске «дезертиров». К тому времени я уже подъехал на место (давно знаком с этой семьёй и знаю парня с трёхлетнего возраста), и мы приняли решение действовать на упреждение, после чего отправились в Военную прокуратуру Запорожья. Один из сотрудников прокуратуры внимательно выслушал мать и направил нас в военную полицию. Там внимательно выслушали женщину и дали указание своим сотрудникам немедленно доставить сбежавших ребят в Военную прокуратуру Днепропетровского гарнизона после установления их места нахождения. Там уже были в курсе произошедшего. Только вот версия командования части разительно отличалась от наших предположений, постепенно переходящих в уверенность. Слишком настойчиво хотели вернуть бойцов в расположение, соответственно, обработать их и после этого сделать козлами отпущения.

После визита в военную полицию нам пришлось только ждать и надеяться, что с ребятами все в порядке. Прошло совсем немного времени, и нам сообщили, что беглецов сняли с автобуса, едущего в Запорожье, передали сотрудникам Днепропетровской военной прокуратуры и везут в Днепр. Мы тоже туда поехали. Насколько я понял, с ребятами пообщался Главный военный прокурор Днепропетровской военной прокуратуры, после чего отдал распоряжение одному из прокуроров начать служебное расследование в отношении того, что на самом деле происходит в ВЧ Т3002 и по какой причине солдаты, ещё даже не принявшие присягу, сбежали, понимая, какие могут быть последствия.

На допросе присутствовала мать, и она рассказала мне вещи, которые просто не укладываются в голове. Поначалу (первые пять дней) молодёжь никто не трогал. Давали немного времени для адаптации к новым условиям. А вот чуть позже начался кошмар. По имени, по фамили или по уставу (товарищ солдат) никто из сержантов-контрактников к «салажатам» не обращался. Только матом. А для пущего эффекта налево и направо раздавали подзатыльники и били берцами по заднице. Чуть замешкался — сразу получай. В учебной роте на тот момент образовался недокомплект из-за карантина, и вместо положенных 300 человек было порядка 115 солдат. Под раздачу попадали практически все. Нецензурная лексика от младшего командного состава и подзатыльники на первых порах оказались детской шалостью по сравнению с тем, что началось потом. Например, солдат впопыхах забыл флягу для воды. Вместо фляги ему на пояс повесили гирю, и он полдня с ней проходил, после чего было растяжение и боли в боку.

У каждого солдата есть банковская карточка, на которую государство кладёт определённую сумму денег. Ребята могут в онлайн-режиме заказать себе что-нибудь из еды и другого необходимого. Так вот, заказ никогда не доходил до получателя полностью, ведь посылки получали контрактники и приносили адресатам от силы одну треть — и то, если повезёт и у сержанта благодушное настроение. Снимались деньги на новые письменные и канцелярские принадлежности, а выдали б/у. Сняли со всех молодых по 200 гривен на веники и швабры. Давайте вместе прикинем, что это за средства такие дорогостоящие для уборки помещения: 115 умножить на 200 равно 23 тысячи гривен. На швабры и веники!

В неимоверную жару выгоняли молодёжь выкорчёвывать амброзию на территории части. У нашего парня была высокая температура, и ему выдали в медсанчасти справку об освобождении от работы. На это никто не обратил внимания, и его опять послали работать на солнцепёке. Когда он присел в тени, чтобы немного прийти в себя, его избили. Хотя перед этим молодой солдат обратился к старшему по званию и доложил о плохом самочувствии, на что получил порцию матерщины и пинок ногой по заднице вместе с подзатыльником.

Прошло ещё немного времени, и сержанты вообще перестали церемониться и сдерживать себя. Были выбраны семеро ребят (среди которых были и наши будущие беглецы), над которыми издевались постоянно. Рукоприкладство и психологическое воздействие шло по нарастающей. Перед очередным избиением кулаки обматывались полотенцем (иногда мокрым), чтобы не было видимых следов и ссадин от побоев. Били берцами по надкостнице — ощущение то ещё... Поднимали ночью после отбоя под предлогом срочной необходимости кому-то помочь, отводили в душевую и избивали. Одного из ребят ударили по лицу так сильно, что он упал, ударился о железную койку и повредил себе рёбра. Следов нет, но парень нормально ходить не мог из-за боли. Другого ударили по губам так сильно, что он тоже упал, ударившись затылком о кровать. Сам подняться не смог, помогали. Скручивали мокрое полотенце в жгут и били по рёбрам. Многие из молодых с непривычки натирали ноги в кровь, на это никто не обращал внимания — всё равно гоняли на работу. «Лось» — провинившийся с точки зрения сержанта молодой солдат — прикладывал скрещённые руки ладонями наружу к своему лбу, после чего получал удар кулаком по этим самым ладоням. Некоторые теряли сознание.

Забегая несколько вперёд (уже после того, как вся эта история завершилась), скажу, что парень позвонил маме из новой части и с удивлением рассказал, что им разрешили есть сидя (!!!), а не стоя за столом, как было заведено на старом месте. В учебке ели стоя, и на приём пищи давалось минимальное количество времени. Не успел поесть — ходи голодный. С учётом того, что еда была очень горячей, многие обжигались, но ели. Был случай, когда один из сержантов накладывал еду для молодых солдат руками, предварительно поковырявшись, извините, в своем заднем проходе. Разумеется, никто не стал после этого принимать пищу, за что вновь были применены методы физического воздействия.

Главное, на что хотелось бы обратить внимание, это то, что все эти издевательства продолжались постоянно. Нет ничего удивительного, что наши ребята решили бежать, не думая о последствиях, а просто спасая своё физическое и психическое здоровье. Для контрактников солдаты срочной службы являются не чем иным, как безмолвными жертвами. Мясом. С которым они делали всё, что хотели, как хотели и когда хотели. Кстати, ночевали сержанты-контрактники в одной казарме со срочниками. Что являются грубым нарушением устава — они должны после отбоя находиться в отдельном помещении.

Вы можете представить, что чувствовала мама солдата, когда все эти подробности «службы» всплывали во время допроса у прокурора? Ведь ещё вчера она считала, что у её сына всё в порядке. Кстати, как оказалось, одновременно с нами в Военную прокуратуру прибыло командование части за сбежавшими бойцами. Мы их видели, и настроены они были решительно. Злые они были безмерно. Если бы ситуация завершилась по их сценарию, то сбежавших однозначно ждали бы непростые (очень мягко говоря) времена. Но всё получилось отнюдь не так, как предполагали покрывавшие бесчинства в подчинённом им подразделении. Мы приняли своевременные меры, которые в конечном итоге позволили решить проблему и спасти парней от расправы.

Одновременно с допросом наших ребят допрашивалось и командование части Т0320. Надеюсь, что для них такое развитие событий оказалось неприятным сюрпризом. Пока шёл допрос у прокурора, матери позвонили из части и предложили решить дело полюбовно, гарантируя при этом полную защиту и неприкосновенность сыну и его товарищу. Но мать с негодованием отмела все эти попытки и написала заявление, в котором обвинила командование воинской части в нарушении закона. И отступать она не собирается.

Для наших ребят всё закончилось благополучно. Их перевели в другую воинскую часть, где нет такого беспредела. Ну а всех, кто допустил подобное во ввереном им подразделении, ждут непростые времена и комплексная служебная проверка. Нет сомнений, что с оставшимися молодыми солдатами уже проведена определённая «работа», и они будут молчать о фактах издевательства. Однако следователи прокуратуры работать умеют, и из ста с лишним человек кто-то обязательно начнёт говорить правду. А там, глядишь, и остальные заговорят. И вот тогда каждый получит по заслугам, и никто не уйдёт обиженным. Особенно это касается тех, кто любит издеваться над людьми. И, разумеется, тех, кто покрывает подобные бесчинства.

Десять лет назад именно в этой воинской части уже произошла трагедия с молодым солдатом. Надеюсь, что после служебного расследования ситуация улучшится, хотя бы на время. Непонятно только одно: на каком основании и по какому праву совершаются подобные действия? В отношении срочников, которые ещё даже не приняли присягу и являются гражданскими людьми! Такими действиями вряд ли из молодых ребят можно сделать настоящих мужчин. Наоборот, они будут поступать точно так же, когда придёт их время. Не все, но многие.

Что же касается офицерского состава, то замполит учебной роты (майор) на голубом глазу и достаточно убедительно рассказывал нам, что у них там всё в порядке и он просто не понимает причины, по которой ребята сбежали. И вот тут мы подходим к самому главному. Если он не в курсе всего происходящего, то тогда это полное служебное несоответствие занимаемой должности. Если же он на самом деле знает, что происходит (уверен, что так оно и есть на самом деле), то тогда это должностное преступление, и человек должен нести ответственность. Как сам лично, так и за действия своих подчинённых. По-другому никак.

Нельзя побоями и унижениями заставить любить Родину, как невозможно издевательствами заставить относиться с уважением к украинской армии. А так — да. Самая, самая сильная.

Влад Воробьёв (Украина)