Шагреневый пиар

Недавно А. А. Навальный сделал чрезвычайно сильное заявление, которое, однако, уже на следующий день отыграл назад.

Сперва из новостей американской телекомпании CBS мы узнали: Навальный не исключил вероятности того, что из-за его политической деятельности в России он может стать жертвой покушения – “Я думаю, примерно, 50 процентов, что меня убьют, и 50 процентов, что нет”.

Но спустя малое время А. А. Навальный уточнил, что это он просто остроумно пошутил и его неправильно поняли: “Я вспомнил известный российский анекдот про то, как у блондинки спрашивают, какая вероятность встретить динозавра около подъезда? Она говорит: 50%, либо встречу, либо не встречу. Я решил пошутить в русле этого анекдота, сказал: 50%, либо убьют, либо не убьют. Я не знаю и не собираюсь даже думать об этом, и не имеет смысла даже думать об этом. Но СМИ восприняли это с серьезностью и вынесли это в заголовки, которые выглядят пугающе. Но, в общем, я не это имел в виду”.

Фактическая канва событий выглядит немного иначе. Сперва было опубликовано громкое заявление, затем в социальных сетях стали язвить А. А. Навального, выступившего в роли блондинки, и лишь спустя сутки А. А. Навальный представил дело так, что это он сам тонко намекал в интервью канала CBS, аудитория которого весьма сведуща в русских анекдотах, на злополучную блондинку.

Но главное даже не в этом –

народному борцу случалось и гораздо круче манипулировать истиной, – а в том, что когда политик начинает рассказывать, что его неправильно поняли, то знак совсем дурной.

Генерала А.И. Лебедя постоянно неправильно понимали – на что он указывал – летом-осенью 1996 г., что закончилось карьерным фиаско генерала, уже примеривавшего на себя шапку Мономаха. Г. А. Явлинского – когда он был еще кому-то интересен – превратно понимали чуть не каждый день, на что он и указывал, постоянно поправляясь из кулька в рогожку.

Бесспорно, лучше вообще было отвечать корреспондентке CBS в манере Гектора, прощающегося с Андромахой –
“Добрая! сердце себе не круши неумеренной скорбью,
Против судьбы человек не пошлет меня к Аидесу”.
Но если уже слово вылетело, суетливые поправки только вредят.

Тем более, что, собственно, такого было сказано?

То, что на нынешнюю власть можно и нужно навешивать всех собак, не обинуясь ничем – это вообще политический принцип новейшего Катилины.

То, что удивительная снисходительность власти плохо вяжется с замышляемым ею ужасным делом, если борец совсем надоел, достаточно превратить условный срок в безусловный, что совершенно неясно, какой профит собирается получить власть, отправив А. А. Навального в Елисейские поля, тогда как вселенская смазь в этом случае будет гарантирована, – это соображение в политической агитации никогда никого не останавливало.

Еще в 1885 г. в книге “На сцене и за кулисами” Джером К. Джером писал: “Злодей в действительной жизни руководится более низкими и эгоистическими мотивами. Сценический злодей совершает гнусные поступки, совсем не имея в виду своей личной выгоды, но просто только из любви к искусству. Самые злодеяния служат ему наградой, он наслаждается ими. “Гораздо лучше быть бедным и злодеем, – говорит он самому себе, – нежели обладать всеми сокровищами Индии и иметь при этом чистую совесть”. – “Я хочу быть злодеем, — кричит он, — я убью доброго старичка и сделаю так, что в преступлении будет обвинен герой, и, пока он будет сидеть в тюрьме, я стану ухаживать за его женой, — хотя все это потребует большого усилия с моей стороны и будет для меня очень неудобно. С самого начала до конца это будет для меня рискованным и трудным делом и не принесет мне ровно никакой выгоды с практической точки зрения. Комик начнет меня поносить, пересыпая свою речь шутками и прибаутками; а крестьяне в свободный день, слоняясь без дела около деревенского кабака, будут кричать мне вслед. Всякий увидит мои гнусные поступки и в конце концов меня поймают. Меня всегда ловят. Но все равно, я все-таки буду злодеем, ха, ха, ха!”.

Викторианский театр, меж тем, процветал, публика валом валила, не смущаясь такими несообразностями, процветает и ныне агитпроп, построенный на тех же принципах – и, казалось бы, чего же смущаться.

Однако, повод для смущения все-таки есть. Одно дело, когда речь идет о прискорбном инциденте с третьим лицом (“голова Гонгадзе” etc.) – тут проблем и сомнений не возникает. Но когда речь идет о собственной персоне, сразу вспоминается фраза из “Семнадцати мгновений весны” – “И пастор Шлаг – либо светлый образ его – поможет нашим пастырям в будущем”. Причем с ударением именно на “светлом образе”. Оно и лестно, но лучше не надо. Даже Алексей Анатольевич начинает понимать, что тут могут быть какие-то совсем неприятные игры. И дает немедленный задний ход.

Об этом сказано еще в “Сцене у фонтана” –
“…Но знай,
Что ни король, ни папа, ни вельможи
Не думают о правде слов моих.
Димитрий я иль нет — что им за дело?
Но я предлог раздоров и войны.
Им это лишь и нужно”.

Из этого вполне здравого суждения есть одно неприятное следствие. Сегодня король, папа и вельможи считают, что предлог раздоров и войны им выгоднее иметь живым и здравствующим, а завтра они могут решить, что в качестве светлого образа предлог раздоров и войны сработает еще лучше. Nothing personal. Но самому подсказывать им такую мысль – уж совсем неосмотрительно.

Зададимся, однако, вопросом:

зачем вообще было брякать такое? Все вышесказанное – не бином Ньютона, и уж тем более не бином, когда дело касается собственной шкуры. Тут проницательность сразу не пойми откуда и берется – жить-то хочется.

Но тут дело в том, что пиар и его возможности сжимается, как шагреневая кожа. Старые штуки уже не действуют, и приходится прибегать к все более сильным штукам – наподобие рассуждений о предстоящем собственном убийстве. Впрочем, такие крайние приемы, скорее свидетельствующие об отчаянии, вызывают страх у самого демагога, и начинается задний ход.

В итоге, получается не очень неудачно. Если разговор о грядущем убийстве возобновится, это уже будет совсем неприлично – “Вы будете смеяться, но Навальный опять боится, что власти его убьют”.

А тем временем шагреневая кожа продолжает сжиматься.

Максим Соколов