Слово о слове: куда уходит Русь?

Официальный запрет на преподавание на русском языке, полностью поддержанный проправительственной партией «Слуга народа», должен положить конец всем иллюзиям русскоязычного избирателя – к власти пришли их откровенные враги, которые реализуют политику Майдана и Порошенко, только иными способами

Происходящее вокруг не случайность, не импровизация, а долговременная политика, направленная на тотальное переформатирование огромного народа. Эта стратегия охватывает все возрастные группы и слои населения. Недавно пресса весьма иронично отнеслась к информации, что украинский Нацсовет по вопросам теле- и радиовещания назначил внеплановую проверку детского телеканала «Малятко», поскольку «на основании результатов мониторинга за 23 ноября 2019 года, в День памяти жертв голодоморов, [Нацсовет] не зафиксировал в эфире телеканала "Малятко-ТВ" распространения информации об этом памятном дне в промежуток времени с 08:15 до 12:00».

Как телеканал для детей должен праздновать день голодомора, не сообщалось, но можно предположить, что рассказ о злых «москалях», трагической судьбе украинского народа и траурная свечка в углу были бы весьма уместны, поскольку гражданин Украины с детства обязан быть встроен в майданную матрицу. Эта стратегическая линия проводится планомерно, жёстко, последовательно, несмотря на все насмешки скептиков. 

То же самое происходит в школах и вузах, причём пропагандистская риторика со времён президентства Порошенко не претерпела никаких изменений. Недаром нынешняя министр образования Анна Новосад является выкормышем не только соросовских структур, но и предыдущей администрации. Как сообщает телеграм-канал «Легитимный», «два раза в неделю бывший министр [Лилия Гриневич] приезжает в МОН, заходит в свой бывший кабинет и даёт указания 29-летней министерше». Политическая преемственность в деле взращивания новых поколений украинцев очевидна и, безусловно, ещё даст свои плоды — запрет русскоязычного образования лишь элемент большого плана.

В истории Украины хватает примеров, когда русские по вере, по языку, по воспитанию люди превращались в злейших врагов своего народа, и причиной тому становилась продуманная система их духовного переформатирования. Например, после заключения в 1569 году польско-литовской унии на подконтрольную Литве часть Руси стали активно проникать иезуиты, которые создали целую сеть учебных заведений — весьма неплохих для своего времени и, самое главное, бесплатных. Наследники русских православных родов, поступая в такого рода университеты и семинарии, выходили оттуда уже окатоличенными шляхтичами. Скажем, яростный гонитель православия Ярема Вишневецкий являлся потомком одного из ревнителей греческого благочестия и основателей казацкого воинства Дмитрия Байды-Вишневецкого.  

Католиками стали Чарторыйские, Острожские, Сапеги, множество иных знатных и незнатных жителей Руси и даже потомки бежавшего в эти пределы знаменитого вельможи эпохи Ивана Грозного Андрея Курбского. Их предки были православными потомками русичей, но в короткий срок (буквально в течение полувека) многие из них перешли в католичество, утратили язык, возненавидели всё родное до польского исступления. 

Причиной окатоличивания стало и полученное ими образование, и мода на «европейскость», и даже элемент того, что сегодня бы назвали «сексуальной революцией». Польские женщины — согласно веяниям того времени — были куда более раскованы и доступны, нежели русские, а значит, и желанны. Но брак с полячкой был возможен только через переход в католичество (и лишь для католиков открывалось большинство карьерных постов). Николай Гоголь в «Тарасе Бульбе» прекрасно показал обаяние польской жизни для молодого русского шляхтича Андрея и роль в этом женщины. Но мы-то помним, что сделал батько Тарас со своим сыном-отступником.

Далеко не все переметнулись на польскую сторону. Носителем русского духа, слова и веры оставался сам народ. В грамотах народ Украйны именовали (и сам он себя именовал) именно «русским» — и в воззваниях Богдана Хмельницкого (например, к жителям Львова), и описаниях путешественников той поры (в частности, Павла Алеппского), и в трудах Петра Могилы, который, полагаю, в могиле бы перевернулся, если бы узнал, что названная его именем Киево-Могилянская академия активнейшим образом содействует порабощению Украины в интересах тех, с кем он всю жизнь боролся.    

Оплотом борьбы с униатами и католиками оставалась и Запорожская Сечь, памятью о которой так любят козырять нынешние отступники от православия, русского слова и русской истории. Однако нынешняя история Украины с помощью реализуемой политики в области образования так извращена, что винить молодых людей в отсутствии должных знаний почти бессмысленно. Мы имеем переиздание событий четырёхвековой давности, когда системно организованная западная колонизация приводит к утрате духовной независимости — и в первую очередь образованными классами.

Вот и сейчас: пока шляхта и дворня под видом «обукраинивания» ополячивается, народ ещё помнит духовные корни и стихийно противится своей аннигиляции. Свидетельством тому и грандиозные крестные ходы за мир, и результаты антивоенных по сути голосований, и продолжающееся чествование Великой Победы, и даже неутихающая антимайданная активность в социальных сетях. 

Однако долговременная продуманная стратегия всегда превозмогает отсутствие системной работы или кратковременную импровизацию. Потому необходимо всеми доступными экономическими, дипломатическими, политическими способами поддерживать это сопротивление, жёстко и неустанно воздействовать на Киев ради пересмотра образовательной политики, включая отмену запрета на преподавание на русском языке. Газовая труба на фоне грядущей угрозы — дешёвая финтифлюшка. 

Заодно и нам давно пора понять, что массовое и бесплатное обучение граждан Украины в российских вузах (что давно и успешно делает Польша) отнюдь не благотворительность и не барская прихоть, но политическая необходимость сохранения самого русского слова, культуры и нации там, где тысячелетие назад они зародились. Если, конечно, мы сами ещё те, за кого себя выдаём.

Константин Кеворкян