Точка зрения: Слухи как технология

Украина — не Россия

Год назад многие обозреватели стали замечать, что тезисы кампании Петра Порошенко во многом заимствованы из российской практики.

Склонность копировать (с небольшой творческой обработкой) тезисы Владимира Путина для сетевой агитации (тех самых «порохоботов») замечалась и ранее. И тогда сторонники Порошенко «выкинули» тезис: если кандидат такой, как Путин, но при этом проукраинский — это даже хорошо.

«Несмотря на периодические попытки выстраивания вертикали по российскому образцу (а от записных отечественных борцов с Путиным уже пошли открытые заявления, что Украине нужен Путин, только свой), Украина все же объективно тяготеет к модели полиархии по Роберту Далю. Когда невозможность достижения элитного консенсуса служит залогом конкурентности политической системы и определенного уровня политических свобод», — писали тогда «2000» (из статьи Кирилла Рыжанова «Вам telegramма, №16 (904) от 19—25.04.2019 г.).

Однако результаты парламентских выборов породили у акционеров «Слуги народа» уверенность в том, что, получив парламентское большинство и распределив портфели в правительстве, можно будет свести к кулуарным договоренностям политику в целом.

Но отсутствие олигархического консенсуса, а уж тем более отсутствие согласия между внутренними и внешними игроками приводит к тому, что внутренние скандалы постоянно вырываются наружу. Оживленные торги вокруг состава нового правительства стали именно таким случаем. И, видимо, поток слухов вокруг вероятного состава правительства (в первую очередь его главы) стал не только их объективным последствием, но и технологией.

Здесь стоит разделять две технологии: кулуарной борьбы и воздействия на общественное мнение. Вброс о «почти неизбежном» назначении на должность главы Кабмина Сергея Тигипко носил все признаки именно технологии кулуарной борьбы. Однако то, с каким энтузиазмом подхватили этот слух в социальных сетях, показывает возможности использования слухов для воздействия на общественное мнение. Последнее в очередной раз показало свою крайнюю уязвимость перед подобного рода вбросами.

Весьма характерным является и то, что немалочисленные анонимные и более чем известные авторы «99-процентных инсайдов» о назначении Сергея Тигипко совершенно спокойно перестроились и стали предсказывать совершенно иное. Не теряя при этом доверия аудитории.

Свидетельствовать это может об одном: о спросе на слухи как таковые, вне зависимости от их хотя бы минимального соответствия реальности. С учетом минимального горизонта планирования в украинской политике — кратковременного воздействия быстро сменяющихся слухов в принципе хватает для решения тактических задач.

В то же время спрос на слухи вызван и сугубо психологическими последствиями отчуждения масс от влияния на политические процессы. Для тех, кто проявляет хотя бы поверхностный интерес к политике и в то же время осознает свою невозможность влияния на нее, важным является ощущение хоть какой-то причастности к происходящему. Добавим к этому понятное желание «доступа к тайне» — и становится ясно, почему на слухи есть спрос, даже если нет целенаправленного предложения.

Именно поэтому анонимные украинские Telegram-каналы, пережив краткий период развития в качестве свободной площадки для высказывания собственного мнения (в отличие от Facebook), достаточно быстро свернули на дорогу ресурсов для вбросов и сливов. Полностью игнорировать эту тенденцию не получается даже у тех анонимных Telegram-каналов, которые продолжают позиционировать себя как площадка для «свободы слова». В общем, украинский сегмент Telegram с определенным лагом по времени повторил тенденции развития российского сегмента.

Стоит отметить и поразительное совпадение агитационных конструкций, сопровождавших отставку правительства Алексея Гончарука, с российскими аналогами. В России для «широкого потребления» запутанную систему борьбы и взаимодействия властных группировок зачастую сводят к «борьбе патриотической и либеральной башен Кремля». Таким же образом в Украине попытку восстановления объема внутриолигархического контроля над политической жизнью страны стали подавать как очищение власти от «соросят» и прочих прямых агентов западного влияния.

Для применения подобной схемы необходимо, чтобы правящая партия пользовалась достаточно высокой поддержкой населения и чтобы ее поддерживали разные по своим воззрениям группы населения. Приход «технократического» правительства Владимира Гройсмана на смену «революционному» правительству Арсения Яценюка при всем желании не мог быть обставлен схожим образом. Во-первых, действующую власть тогда уже поддерживало меньшинство избирателей, во-вторых, промайданное поле изначально было разделено по партийному признаку. Ну и ко всему, утверждение о благой роли зарубежного вмешательства тогда было неотъемлемой частью идеологии власти.

Схема «защиты народного выбора» еще наверняка найдет свое применение в формальной и неформальной пропаганде власти. Более того, в настоящий момент она видится едва ли не единственным способом сохранения падающих рейтингов «Слуги народа». Однако ни схожие пропагандистские построения (пусть зачастую и «с обратным знаком»), ни широкое использование технологии слухов не грозят Украине установкой «управляемой демократии». Число разрозненных центров влияния лишь увеличивается, «Слуга народа» может сохранять рейтинг лишь постольку, поскольку может подпитывать иллюзию своего антисистемного характера. А общий ландшафт политической системы Украины представляется весьма неустойчивым.

Кирилл РЫЖАНОВ