Успехи президента впереди

Древнегреческий философ как-то сказал, что политика — как борьба в цирке. Но есть и зрители. А есть еще и те, кто наблюдает за теми, кто наблюдает.

Королева Великобритании Елизавета II принимает во дворце нового премьер-министра Бориса Джонсона. Неразбериха (и даже некоторая паника) в правительственных коридорах ввиду грозно надвигающегося Брекзита и, видимо, неизбежной его новой отсрочки.

Ситуация явной беспомощности британского правительства вывела из равновесия даже Елизавету, очень уравновешенную женщину в каких бы то ни было обстоятельствах. Она дала беспрецедентно откровенную и жесткую оценку своему правительству.

«Королева выразила свое разочарование современным политическим классом и его неумением управлять», — об этом сенсационном заявлении сообщила лондонская The Sunday Times.

 

Помощь сайту Сбербанк: 4274 3200 6835 7089

 

Монарх якобы озвучила даже свое презрение к сегодняшнему «политическому классу». И ее нечем утешить или успокоить. Положение по-настоящему критическое. Чтобы не сказать — тупиковое.

Депутаты грозят и монарха втянуть в эскалацию кризиса вокруг злополучного Брекзита. Резкие же оценки подчеркивают раздражение королевы политическими последствиями референдума 2016 г. относительно выхода Великобритании из Евросоюза, что фактически взорвало страну и продолжает разделять граждан и парламент.

Королева, пишет The Sunday Times, прокомментировала происходящее вокруг Брекзита на закрытом мероприятии вскоре после отставки Дэвида Кэмерона. Но ее разочарование с тех пор возросло, утверждает «источник во дворце»: «Я думаю, что она действительно встревожена». А мы знаем, что в критические моменты королева может взять политическую ситуацию в собственные монаршие руки. Видимо, сейчас в империи именно такая ситуация.

Парламентарии, стремящиеся остановить Брекзит «без сделки», действительно планируют втянуть монарха в политику, поскольку у них заканчиваются парламентские варианты. Поступило даже предложение, чтобы Елизавета II лично отправилась в Брюссель на переговоры с ЕС, т. к. британский истеблишмент не в состоянии выработать единой позиции. The Sunday Times встревоженно пишет, что раскол общества в связи с Брекзитом привел Великобританию к крупнейшему со времен гражданской войны конституционному кризису. Так в Лондоне припекло, что о временах Кромвеля вспомнили.

Премьер-министр Борис Джонсон так активно обещает «жесткий» Брекзит (чтобы не сказать — запугивает им), что некоторые стали бояться предстоящего октября по-настоящему. Правда, бояться стали совсем не те, кого политик рассчитывал запугать: Джонсон надеялся своими угрозами вынудить Евросоюз уступить Лондону. Он хочет, чтобы европейцы пересмотрели соглашение, которое они заключали с Мэй (оно не устроило британское правительство). Вот только у него ничего из этого не получается. И напугать ему удалось пока лишь собственных граждан.

Организация Premium Credit сообщает, например, что 20% жителей Соединенного Королевства стали запасаться едой на случай выхода Британии из Евросоюза по жесткому сценарию. Британцы уже якобы потратили около 4 млрд. фунтов стерлингов на создание продовольственных запасов. Сеть ресторанов Domino's Pizza тоже поспешила сделать запасы товаров на день Брекзита. Как считает американское издание CNN, Джонсон, снова не сдержит слова. Он попросит отсрочку, несмотря на все свои предвыборные клятвы и обещания, но преподнесет все так, будто его вынудили, а от него самого якобы ничего не зависело.

 

 

 

У нас дела почище Брекзита — там хоть не стреляют. Пока. В начале августа президент Зеленский посетил с официальным визитом Турцию. Это уже второе его посещение Турции после победы на президентских выборах, но первое в официальном статусе. Реджеп Тайип Эрдоган продемонстрировал безусловный интерес официальной Анкары к украинскому президенту и его будущей политике на южном направлении. Видимо, заинтересован в Турции и официальный Киев. Но итоги визита никак нельзя назвать удачными.

Нельзя назвать очень удачными и наши инициативы по нормандскому формату, по факту гибели четырех украинских военных. Зеленский: «Я призываю лидеров стран—участниц нормандского переговорного формата Эммануэля Макрона, Ангелу Меркель и Владимира Путина как можно быстрее собраться для возобновления переговоров».

То, что на призыв не ответил Путин, вполне было ожидаемо для всех. Но то, что Зеленскому отказали и Макрон, и Меркель, оказалось несколько неожиданным для украинской стороны. Иначе зачем же было призывать!

Путин, Макрон и Меркель отказались провести встречу в нормандском формате, тем самым показав, что не планируют встречаться по каждому приглашению украинского лидера, если у того нет новых предложений по урегулированию ситуации в Донбассе. Т. о. предшествовавшая президентским инициативам длительная подготовка оказалась напрасной. А те или иные промахи президент допускает по причине крайне неудовлетворительной подготовки своей команды, которая не способна предусмотреть очевидную реакцию политиков на подобные инициативы. Довольно тщательная подготовка, предшествовавшая инициативам президента, делалась зря. В результате все эти промахи президента происходят по причине крайне неудовлетворительной подготовки команды президента, неспособной предусмотреть реакцию политиков на эти инициативы, очевидную для всех остальных.

В итоге выяснилось, что Украина просто не готова (или не способна) чем-то жертвовать для достижения своих целей. Если нечего предложить взамен, то нет и политики, нужно заниматься чем-нибудь иным. Но и там для достижения результата придется чем-нибудь за это заплатить. Бесплатно могут достигать результата только великие державы, да и то не всегда.

Государственная недостаточность объявлена нормой. Ведь либертарианство — это и есть норма государственной недостаточности. Чем меньше государства, тем больше свободы, тем лучше условия жизни. Лучше — для сильных и богатых, но таких в обществе ничтожное меньшинство, а как быть с большинством?

Эту проблему осознали давно и поставили целью создание социального государства. Государство должно быть осознано как некая самоценность, как высший принцип национальной созерцательности. Но современные партии — зачастую неправильные партии, как неправильный бутерброд кота Матроскина. Партия по идее сама должна приносить власть в парламент, а не искать ее там. В процессе демократической процедуры власть только легитимируется, освящается. Но это все та же власть, которая у партии уже была, — моральная, интеллектуальная, финансовая, культурная и пр. Когда власть будет собрана в партийный сосуд и партия отправится с ним в парламент — это будет правильная партия.

Главная же причина нашей острой государственной недостаточности — крах проекта либеральной утопии, которую нам упорно пытались насаждать в течение десятков лет. Разлагающимися остатками либеральной утопии загромождено все общественное пространство. Если в основе личной свободы лежит свобода государства от обязанностей заботиться о благосостоянии общества, о его физическом здоровье и психологическом состоянии, то такая свобода опасна и разрушительна. Это и не свобода вовсе — это хаос.

Наивные представления либералов о том, что рыночные механизмы сами по себе регулируют экономику и общественные отношения, — иллюзия. Притом иллюзия вредная. Либерализм в чистом виде нигде никогда не существовал. Тем более ему нет места в современном глобализованном мире, с высоким, но еще и продолжающим возрастать уровнем конкуренции во всех сферах — в информационной, экономической, энергетической культурной, военной и пр. При постоянно сужающемся жизненном пространстве.

Политическая элита страны не понимает угроз настоящего времени. Эти угрозы состоят, во-первых, в низком уровне доверия со стороны граждан в отношении делегитимированной, десакрализованной институции власти. Во-вторых — в слившемся с властью олигархическом, монополизированном бизнесе. Не понимая природы своих проблем, власть пытается решить их с помощью самых примитивных либеральных инструментов. Бездумно повышаются цены и тарифы при одновременном процессе повальной монополизации. Это экономический и социальный тупик. Хищническая природа монопольного олигархического капитала должна быть обуздана хорошо известными социальными механизмами.

Власть считает, что нужно просвещать народ. Народ же считает, что в просвещении нуждается власть (например, для того, чтобы власть смогла понять не только вредность, но и бессмысленность многих своих попыток).

После длительного периода избыточности государства мы провалились в анархию. Будем пожинать ее плоды. Без сильной власти, без сильного, социально ориентированного государства мы обречены на распад, который уже фактически произошел. То, что мы сегодня наблюдаем вокруг, — процесс быстротекущего юридического оформления распада. Возможно, это уже необратимо, но попытаться удержать ситуацию можно и нужно.

Мы не знаем достоверно, какими механизмами регулируется жизнь на Западе, хотя и пытаемся копировать эти механизмы. Но очевидно, что на Западе государства очень сильные. Несмотря на демократическую риторику, этатизм там — основополагающая идея. Впрочем, сильное государство не противоречит ни демократии, ни социальной ориентации общества. Социальный спрос на чувство человеческого достоинства выше, чем запрос на эфемерное благосостояние, которого к тому же нет. А свобода ничего не стоит без возможности сохранения человеческого достоинства.

Процесс повальной беззаконной приватизации всего того, что не должно подлежать приватизации — социальной сферы и жизнеобеспечения, должен быть прекращен, пока не поздно. В центре общества должны стоять не олигархи и коррумпированная бюрократия, а социально ориентированное государство. Идея социального государства — западная идея. На Западе она в значительной мере реализована. Вместо пустопорожней болтовни о европейском выборе нам необходимо прокладывать собственную дорогу к этой идее. Не ту, которая якобы желательна, а ту, которая реально возможна. Сильное социальное государство не противоречит рынку. Только оно способно удержать рынок и от распада, и от депрессии.

Новое государство должно быть встроено в уже существующую реальную геополитику. Т. е. нужно заранее увидеть там свое место. Увидеть спрос на свою функцию в глобальной системе отношений. Но пока что нужно начать с простого. Проявить свою функцию организатора на поле внепарламентской политики. Именно туда, на улицы и площади, утекла большая часть власти. Использовать свой организационный опыт и материальный ресурс для создания общественных структур, объединяющих оказавшиеся на улице разношерстные силы в способный на координированные действия механизм.

Но никакой проект невозможен без расчистки и форматирования под него информационного пространства. Это раньше можно было ограничиться вывеской с надписью «открыто» и ждать клиентов. Сегодня без создания виртуального информпространства, без постоянного присутствия в информационном поле, без постоянной готовности вмешаться в любую социально значимую дискуссию невозможен никакой серьезный проект.

Информпространство — это виртуальная реальность, которую нужно создавать, форматировать под собственный проект и быть готовым его защитить. Строить в нем оборонительные редуты и создавать линии наступления. Все это сделают люди, сегодня находящиеся в состоянии ожидания правильного лозунга, призыва к правильному, хорошо аргументированному и эмоционально мотивированному проекту. Великому проекту. Нас воодушевляют именно такие проекты. Мы привыкли к масштабности. Если не удастся создать такое пространство, его, может быть, создадут другие партии под другой проект.

 

 

 

Государство сравнивают с кораблем. Но это некий метафизический корабль, который нельзя потрогать руками. Он плывет в метафизике собственной созерцательности. В отличие от реального корабля, оценить его состояние непросто. Хотя существуют некие методы и то, что мы называем политическим чутьем. Которые подсказывают нам, что мы все глубже погружаемся в негативную метафизику. Она обволакивает нас, лишая воли и чувства самосохранения.

Продолжающийся процесс делегитимация власти — явление скорее метафизическое, чем рациональное. К нему так и нужно относиться. Метафизические проблемы нельзя решить каким-либо рациональным способом — будь то применение инструментов активизации экономики или выбор правильного внешнеполитического курса. Не сможет остановить процесс делегитимации власти и выполнение очередной демократической процедуры. Наивно было бы на это надеяться.

В СМИ существует мнение, что Брекзит — продукт американской политики. С этим трудно спорить, поскольку в по-прежнему глобализованном мире ничего важного не происходит без участия США. Да и второстепенные процессы они не оставляют без своего внимания. Гегемон, что здесь возразить, хоть и заметно слабеющий. Слабеет он и по объективным причинам, и потому как происходит не совсем обычная, жесткая (чтобы не сказать — жестокая) избирательная кампания. Происходит она на фоне революционного кризиса, в котором сошлись глобалисты-финансисты (клан Клинтон—Бушей) и условные государственники во главе с Трампом. Это противоборство по сути определяет всю мировую политику. Периферийную в том числе.

Брекзит, вне всякого сомнения, выгоден американцам, и они будут поддерживать этот процесс, поскольку когда речь идет о Брекзите, речь идет не о каком-то акте (вышел — и до свидания), а именно о процессе. Причем процессе длительном, который будет определять всю политику Евросоюза, в каком бы виде он (Брекзит) ни шел — договорном или стихийном. Этого, видимо, не понимают до конца и политики Евросоюза, надеясь здесь что-то для себя выиграть. Ничего позитивного из этого не получится ни для Британии, ни для Евросоюза, поскольку процесс деструктивный в своей сути. Какой-то условный политический выигрыш могут получить США, Китай и, может быть, Россия. И то не факт.

 

 

 

Относительно Украины процессы, происходящие в ней, тоже не в меньшей степени, чем в Британии (или где бы то ни было еще), — это продукт глобалистской политики, которая определяет у нас практически все. Однако последнее время сценарии претерпевают значительные сбои. Худшее, что происходит в практически революционной ситуации (тоже вследствие ситуации в США), — это выбор новой власти в пользу демократов клана Клинтон—Бушей. Именно в этом главная ошибочная (и, может, трагичная) преемственность новой власти. Все остальное поправимо. Даже если Дональд Трамп не выиграет второй срок (а он его обязательно выиграет), за трампизмом будущее на данном историческом отрезке. Не потому, что одни сугубо положительные, а те сугубо отрицательные — просто так крой пошел.

Александр ЛЕОНТЬЕВ