В чём причина украинского смирения перед угнетателями

Из всех видов социального протеста украинцы выбирают безвозвратный отъезд с прокажённой территории.

Воспитанные в советской традиции, которая в образной форме часто представляла, как бедные и угнетенные восстают и сметают власть эксплуататоров, многие из нас думали, что примерно так должно произойти на Украине. Но этого почему-то не произошло.

В советское время это была мифическая картинка, для общего употребления, не экспертная. Вполне годная для школы, в рамках сказочной борьбы добра со злом, но совершенно непригодная для прогнозов из уст очередного стратегического директора очередного фонда глубинных политических инициатив.

Увы, похоже, большинство наших околоукраинских экспертов, и сам я тут не исключение, не имеют достаточно фундаментального образования в сфере общественных наук. А потому эта знакомая из детства советская мифологема была принята как база для прогнозирования процессов в украинском обществе.

Мягкое угнетение

Падение жизненного уровня и массовое обнищание очевидно, социальное давление на Украине очень велико.

В придачу к этому присутствует пусть и не такое тотальное, как это часто подают в СМИ, но очень существенное национальное угнетение. Русский язык, символы русской истории и даже личная идентификация себя с русским народом подвергаются преследованию. Преследованию даже как административному, так и систематическому общественному порицанию, оскорблению и поруганию.

Криминальное восстание

Реальность же, наступившая после 2014 года, показала, что готовность идти против системы, вопреки закону у бедных и угнетенных в первую очередь проявляется не в политической, а в уголовной сфере.

Доблестное партизанское сопротивление хунте в реальности выразилось в массовом росте преступлений, в первую очередь уголовных – связанных с кражами, разбоем, убийствами с целью наживы.

Помимо этого в стране массово уничтожают железнодорожные пути, пилят электрические опоры, обесточивая целые районы, разукомплектовывают инфраструктуру городов. Эти диверсии, конечно же, совершаются не для подрыва оборонного потенциала хунты, а чтобы сдать металл или запчасти в проверенной нелегальной приемке.

При этом распри между крупными соединениями партизан происходят не на военно-политической почве, как это было между Ковпаком и УПА, а вокруг вопросов, связанных с мафиозным контролем той или иной сферы или района.

Даже волынские копатели янтаря, которых, за неимением лучшего, некоторым авторам пришлось едва ли не романтизировать, пропали из фокуса внимания СМИ, как только крышевание этого в прямом смысле грязного дела в Киеве наконец более-менее поделили.

Не до жиру

Но это самые дерзкие и энергичные. У остальных же с каждым днем всё меньше остается мыслей о чем-либо кроме еды, тепла и безопасности.

Еду приходится тяжелым трудом добывать, глубже врываясь землю на огороде, засаженном картошкой. Ради тепла отказывать себе в «покупной» еде или добывать топливо в ближайших посадках. В южной степной зоне страны за неимением обширного естественного леса уничтожаются деревья в заповедниках, высаженные еще во времена Александра III. Что же касается безопасности, то страх перед угрозой преступности за последние годы в результатах социологических опросов из второй десятки переместился в первую пятерку.

Кто же в таких условиях будет ставить свою безопасность ещё и на зыбкую почву политического протеста? Никто не станет.

Впрочем, есть еще и те, кто, подобно революционной эмиграции прошлого, отправляется за границу. Только отправляются уже не сотнями, а сотнями тысяч, миллионами, и не для того, чтобы недосягаемо для карательных органов вести политические дебаты и партийное строительство, а чтобы выполнять любую работу, которую удастся найти. Причём половина из них не планирует возвращаться уже в момент выезда из страны.

Что же касается национального унижения, то на него в таких обстоятельствах можно просто закрывать глаза. В конце концов, эти мелкие укусы вшей не нарушают серьезным образом будничное течение жизни.

Нет выхода

Интересно, что вся эта картинка живо и точно описана в работах украинских социологов ещё задолго до войны. Но, как показывает практика, политологи и эксперты предпочитают не читать литературу об обществе, которое они берутся наполнять смыслами.

Сегодня это общество находится в специфическом состоянии упорядоченного хаоса. Но почему же из него никак не высекается искра, которая зажжет пламя?

Никто больше не верит политикам и журналистам. После 2014-го былые гиперболы резко превратились в реалии и уютный постсоветский мир на Украине рухнул. Слишком очевидным стало двуличие патриотизма, за которым тотчас обнаруживается желание нажиться, прославиться или даже просто почесать собственные комплексы.

Нет идей, нет целей, нет пока что ничего, что могло бы стать важнее простого продолжения будничной жизни.

Поэтому так беспомощны все мегатонны пропаганды, которые обрушиваются на жителей Украины со всех сторон. Ни объединить, ни тем более заставить хоть чем-то рискнуть ради всех этих пафосных разговоров она не может. Подчеркну, что это справедливо в отношении всех идеологических центров нынешнего конфликта.

И пока не появится такая идея, которая бы давала хотя бы в какой-то понятной перспективе шанс на облегчение бремени будней, Украина будет и дальше деморализованным угрюмым студнем сползать в историческое небытие.

Денис Селезнев