Встретились как-то Зеленский и Хмельницкий

Зашли мы тут в одно селение.

Пока пацаны бродили по двору с миноискателем, я сел в сарайчике и, осмотревшись, обнаружил, как по мне, целый клад. Роскошно изданную библиотеку украинской литературы. С XVII по XX век. И, каюсь, её забрал. Не только потому, что хозяев нет и вряд ли вернутся, но и потому, что книги эти они вынесли из дома в сарай. Значит, им они не нужны. А мне нужны.

В свободный час я внимательно пролистал все тома. И хочу кое-что по этому поводу сообщить.

Тезис первый. Заукраинский.

Вообще, я изучал украинскую литературу на филфаке, основные имена знаю, и многое у меня там вызывало искренний интерес. Но что её настолько много, я всё равно как-то не представлял, даже если видел в литературных справочниках множество имён. Перечисления имён так не действуют, как увиденные воочию десятки томов текстов, сотни стихов, множество романов и драм.

Украинских писателей второй половины XVIII, XIX, первой половины XX века — очень, очень много.

И всё это, конечно, вызывает усмешку по поводу наших горе-националистов, уверенных в том, что «украинцев придумал Ленин». Украинцы, ещё когда Ленин даже не родился, имели огромную собственную литературу. Просто огромную. И, насколько я могу судить по этим книгам, вполне себе развитое самосознание.

Тезис второй, существенно подправляющий нарисованную выше картину.

Особое моё внимание вызвал, конечно же, том «Украинская литература XIV—XVII века».

(С юности занимаюсь поздним русским Средневековьем, это очень важное для меня время и мне во многом понятное.)

Я пролистал всю книгу, не переставая улыбаться.

Нет, ничего смешного там не было.

Дело в том, что вся так называемая украинская литература XIV—XVII века написана… на русском языке.

Этот же том можно спокойно издать под названием «Русская (или южнорусская) литература» — никто не заметит подвоха. Там даже будущих малороссийских региональных слов мало.

Любой русский человек даже сегодня может спокойно, с листа читать «украинскую литературу XVII века».

Открываю сначала и читаю: «На полуденную сторону от Иерусалима стоить гора Синайская, 12 дни шествие пустынею все. А до Египта от Иерусалиму 12 дни ходу. А монастир стоить между трема горами, по оби стороны монастиря гори вельми высокi».

Как вам, нужен переводчик с украинского?..

Ну ладно, думаю. Посмотрю, что там за литература была в XVIII веке у них. Ей тоже целый том посвящён.

И вот я снова наугад открываю и читаю:

Во печалi, во великой

Всегда пребуваю,

По тебi, милое серце,

Тяжко воздихаю.

Нельзя мнi забути тебе,

Преслична Дiана,

Ти у мене, мое серце

Пачи всiх избранна.

Ну и так далее.

Целый том плюс-минус именно такого. Ну, «кохаю» встречается иногда.

Так что, сейчас я вам скажу без иронии одну вещь. Слушайте, пожалуйста, внимательно, вы с этой минуты будете чуть больше себя уважать.

Все русские люди свободно владеют украинским языком XVIII века. Они не просто его понимают, они на нём говорят. Равно как украинским языком XVII и XVI века. Потому что это русский язык.

И вот только в конце XVIII века и в начале следующего, XIX века при помощи угодивших в состав России польских филологов на основе малороссийского диалекта стали создавать украинский литературный язык. Он именно что создавался из простонародного наречия, потому что литературный украинский язык — язык их первых поэтов, их гетманов, их священников с XIV по XVIII век — от русского не отличался, по сути, ничем.

Вывод?

Украинская новейшая филология, рассказывая, что «русский язык родился из украинского», нелепо врёт. Это простонародный южнорусский диалект осмысленно отпочковался (чтоб отличаться) от русского примерно 200—250 лет назад.

А вот читая украинских писателей XIX века, я постоянно ловил себя на том, что понимаю их чем дальше, тем меньше.

То есть, по сути, за 100 лет, к началу XX века, они стремительно и, более того, старательно, на огромных скоростях, вылепили свою словесность.

Насколько она хороша, поговорим, надеюсь, позже.

Но то, что украинцы не имели своего Пушкина, Толстого и Достоевского, вовсе не означает, что у них не было литературы.

Пушкина, Толстого и Достоевского нет вообще ни у кого. В числе прочих их нет у словаков, у хорватов, у чехов, у целой россыпи состоявшихся европейских, в том числе славянских, племён. И что теперь? Будем отрицать их существование?

Резюмируем.

Во-первых.

Украинская литература (как носитель украинского самосознания) была полноценно создана в XIX веке, и в этом смысле говорить, что «украинцы — это как новгородцы, только на юге», нельзя. Потому что никакой «новгородской литературы» нет. А украинская — есть.

Во-вторых.

Украинская филология, равно как украинская историческая наука, удлиняющая свою историю за счёт т. н. Древней Руси, занимается подлогом, про который они сами знают.

Я сейчас объясню им почему.

Если современный украинец, не знающий русского языка (а такие, увы, уже существуют), возьмёт в руки эти две книги — «Украинская литература XIV—XVII века» и «Украинская литература XVIII века», — он там ничего не поймёт. Потому что он русского языка не знает.

В XVII веке украинцы были русскими. Самым элементарным образом. В самом прямом смысле.

Ныне часть украинцев имеют право сказать: «Были да сплыли, и теперь у нас своя мова».

Никто им не вправе запретить размовлять.

Но вы только, братья и не братья, отцепитесь от Рюрика, Святослава, Владимира и Ярослава Мудрого. И от Серко, и от Наливайко, и от Богдана Хмельницкого, и даже, не поверите, от Дорошенко. Они к вам никакого отношения не имеют. Они на другом языке разговаривали. Не на вашем.

Давайте я вам ещё раз объясню, для закрепления, на простом примере.

Если б в наше время перенесли Серко, Наливайко и Хмельницкого — и мы бы уселись за стол: с одной стороны, например, я, а с другой они, — мы бы без труда поняли друг друга.

Разговорный русский язык XVII века в целом понятен современному русскому человеку.

Но если те же трое сели бы за стол с Зеленским и он стал бы им затирать на современной мове — они б попросили толмача.

А может, и не попросили бы. Сами бы управились.

Вышел бы Богдан из куреня — а там Серко вытирает саблю о траву.

— Чего он говорил-то? — спросил бы Богдан озадаченно.

— Да чёрт его знает. — ответил бы Серко. — Не по-русски что-то.

Захар Прилепин
Писатель