Закон о медиа: новый заход

4 сентября крупные медиахолдинги «1+1 медиа» и «Медиа Группа Украина» выступили с заявлением обеспокоенности отдельными нормами законопроекта №2693-д «О медиа».

Уточним, что их владельцами являются Игорь Коломойский  и Ринат Ахметов соответственно. Подобное единение встретишь нечасто. Да еще и с учетом того, что оба олигарха в немалой степени обладают влиянием на действующую власть. А министр культуры и информационной политики Александр Ткаченко — и вовсе выходец из «1+1 медиа».

Напомним, что законопроект №2693-д появился как результат широкой общественной и профессиональной критики предыдущей версии законопроекта «О медиа». Причем звучала она как со стороны украинских СМИ, так и зарубежных организаций, вплоть до ОБСЕ. В августе, к примеру, закон о медиа стал темой для встречи Александра Ткаченко и посла Соединенного Королевства Мелинды Симмонс.

Новая версия законопроекта была призвана учесть критику — но сущностные положения остались без изменений. Более того, полномочия Национального совета по телерадиовещанию расширили, а требования к его членам упростили (из добавлений, явно сделанных в расчете на зарубежную аудиторию, — более строгое следование нормам гендерного равенства).

Зато теперь Нацсовет сможет обращаться к зарубежным собственникам поисковых и социальных систем с требованием в принципе закрыть доступ к тому или иному информресурсу.  Ранее ограничение доступа к онлайн-медиа, как правило, производилось путем блокировки доступа к нему украинскими интернет-провайдерами, который можно было легко обойти.

Решения по блокировке медиа выносит Окружной административный суд Киева. При этом «в случае реальной угрозы интересам национальной безопасности» суд обязан принять решение в течение двух дней, а не месяца, как по обычной процедуре.

Основные опасения вызывает расширение репрессивных возможностей регулятора. Процитируем первые три пункта обращения национальных медиагрупп.

«1. Расширены полномочия Национального совета, в частности, относительно толкования содержания контента, введены новые санкции, в том числе в сфере рекламного и избирательного законодательства, введено полномочие по получению документов и информации, которые прямо не касаются возможных нарушений субъектов в сфере медиа, а также зафиксирована возможность регулятора самостоятельно устанавливать сроки предоставления таких документов. Кроме того, регулятор имеет полномочия до создания органа сорегулирования принимать решения по своему усмотрению.

2. Положения законопроекта допускают субъективную оценку регулятора относительно наличия контентных нарушений, что создает возможность необоснованного или политического давления на медиа, чего точно не должно быть в современном законодательстве европейского образца.

3. Основания аннулирования лицензии и отмены регистрации субъектов в сфере медиа не всегда пропорциональны тяжести нарушений».

Остальные опасения касаются возможности чрезмерного регулирования, неравноправия украинских и иностранных медиа (в т. ч. потому, что закон вводит дополнительное регулирование по языку вещания для украинских медиа), а также неучтенной специфики деятельности поставщиков медиасервисов на заказ.

Ранее с совместным обращением относительно законопроекта «О медиа» выступили Национальный союз журналистов Украины, Украинская ассоциация медиабизнеса и Ассоциация независимых региональных издателей Украины. Поддержку этому обращению выразил и Общественный совет при Госкомтелерадио Украины. Они обеспокоены тем, что национальный регулятор сможет контролировать не только телевидение, но и прессу, а также онлайн-медиа.

Значимость репрессивных возможностей государства в отношении медиа зачастую преуменьшается в общественном сознании — ведь, казалось бы, есть медиа нового типа, возможности влиять на которые ограничены. Достаточно установить браузер со встроенным VPN — и можно обойти блокировку тех или иных сайтов/платформ.

Однако такие рассуждения достаточно наивны. И речь даже не о том, что фактически каждое препятствие в доступе к информресурсу сужает его аудиторию (вспомним о запрете «Вконтакте» и «Одноклассников»). И не только о том, что новая версия закона «О медиа» позволяет в принципе закрыть онлайн-ресурс по требованию Нацсовета. В первую очередь следует обратить внимание на то, что «традиционные» медиа по-прежнему опережают «новые» по популярности у украинцев.

По результатам июльского опроса Центра «Социс» и Центра Разумкова 65,6% украинцев получают информацию из общенационального телевидения, из интернета — 52,7%. Различные социальные сети назвали источником информации 45,3% опрошенных.

Если сравнить эти данные с результатом опроса тех же структур двухлетней давности (август—сентябрь 2018 г.), то, действительно, заметна тенденция к уменьшению популярности телевидения и повышению влияния интернета.

Два года назад 75,7% опрошенных предпочитали получать новости из общенациональных телеканалов, 49,7% респондентов — из интернета.

Т. е. популярность телевидения падает, а интернета — растет. И тем не менее тех, кто потребляет телевизионный продукт, все еще больше тех, кто получает информацию из интернета. А это значит, что в конкретном моменте (в особенности в свете местных выборов) особое значение обретает возможность контроля за телевидением — или хотя бы ограничение возможностей оппонентов.

О создании «альтернативных медиа», возможностях, которые предоставляет для этого интернет, говорилось как минимум все прошлое десятилетие. И в то же время аудитория отдельных, пусть и успешных, «альтернативных медиа» не сравнится с аудиторией общенациональных каналов.

Вопрос создания «альтернативных» интернет-медиа особенно остро встал перед, условно говоря, немайданной частью общества и элит после 2014 г., когда в общенациональном информационном пространстве, казалось бы, воцарился идеологической консенсус. Но говорить о каких-то информационных сдвигах стало возможным лишь тогда, когда Виктор Медведчук смог создать пул телеканалов, дающих альтернативные точки зрения на происходящее в стране.

Также во многом именно это обстоятельство помогло «Оппозиционной платформе — За жизнь» добиться решающего преимущества на «бело-синем» фланге.

Анатолий Шарий выглядит на этом фоне исключением — но, как ни банально, подтверждающим правило. Сам по себе он действительно является примером того, как можно получить широкую аудиторию без доступа к общенациональным «традиционным» медиа. Но его политсила, дойдя до определенного потолка за счет популярности интернет-блогов своего лидера, могла остановиться в росте числа сторонников, если бы не то обстоятельство, что и сам Анатолий Шарий, и некоторые его партийцы получили доступ на ТВ (опять-таки на каналах, относимых к «пулу Медведчука»).

Собственно, именно каналы данного пула зачастую становились объектом атак национального регулятора. Неформально это пытались оправдать «противодействием российской пропаганде». Видимо, в той же логике атаки идут и на радиостанцию «Прямой ФМ», принадлежающую Петру Порошенко. ООО «Телеканал «Прямой» подал в суд на Национальный совет по вопросам телевидения и радиовещания, обжалуя решение по аннулированию лицензии, принятое 3 сентября.

Продолжает «доставаться» и каналам противоположного идеологического лагеря. Национальный совет по вопросам телевидения и радиовещания 20 августа отказался продлевать лицензию телеканалу «Киевская Русь». 3 сентября регулятор назначил внеплановую проверку телеканалу «Наш» из-за ролика ко Дню Независимости. Ну а каналы 112 и Newsone постоянно находятся под пристальным вниманием Нацсовета. Однако действующее законодательство позволяет судам долго рассматривать иски — что и предлагается «исправить» в новом законопроекте. Поэтому вопрос свободы телевещания является важным фактором политического процесса. И, соответственно, касается всех — вне зависимости от идеологических предпочтений. И даже тех, кто телепродукт в принципе не потребляет.

Кирилл РЫЖАНОВ