Как Ельцин пытался убедить США в опасности украинского национализма

Американский Архив по национальной безопасности (National Security Archive) при Университете Джорджа Вашингтона рассекретил стенограмму беседы, которую 31 год назад провели тогдашние лидеры России и США – Борис Ельцин и Джордж Буш-старший. Об этом во вторник сообщил ТАСС. Разговор, содержание которого стало достоянием гласности, состоялся в феврале 1992 года. В тот момент Ельцин был с визитом в Америке, а Буш принимал его подчеркнуто дружелюбно и даже пригласил в свою загородную резиденцию в Кэмп-Дэвиде.

Дата разговора – 1 февраля – скорее всего, была выбрана неслучайно. Это день рождения Ельцина, и российский лидер, возможно, решил его отметить в комфортной среде. Дома, в России в то время было довольно мрачно. Прошло меньше двух месяцев с момента распада Союза и месяц с «либерализации цен» – старта гайдаровских реформ, в ходе которых цены на все товары в магазине подскочили в десятки раз. Началось массовое обнищание россиян.

Но 1 февраля в Кэмп-Дэвиде Ельцин, вспоминают очевидцы, был в приподнятом настроении. Атмосфера была создана максимально непринужденная. Буш приготовил в качестве подарка ковбойские сапоги с вышитыми инициалами Ельцина и большой торт. Во время переговоров оба лидера нарочно оделись по-домашнему – в пуловеры.

Но и в такой неформальной обстановке, как выясняется, Ельцин заговорил на весьма серьезные темы. Значительная часть разговора была посвящена предложениям Москвы по ядерному разоружению, и, к слову, Вашингтон частично отклонил их как невыгодные для себя.

Особый интерес представляет часть беседы, посвященная Украине. Ельцин отмечает, что у него «хорошие личные отношения» с украинским президентом Леонидом Кравчуком, и что он «ценит позицию» лично Кравчука. Однако, сетует Ельцин, Кравчук оказался под контролем националистов из «Руха» (Украинской «народной партии») – и это при том, что «руховцы» составляют в парламенте меньшинство.

«В Верховной раде есть группа. Это крайние националисты, они называются «Рух». У них есть влияние, но нет большинства в парламенте. «Рух» оказывает на него серьезное давление», – цитирует документ Ельцина. Слова президента РФ в стенограмме приведены по-английски.

«На Украине 11 млн этнических русских. Они живут на востоке, на границе с РФ. Русские также являются большинством в Крыму. Они могли бы проголосовать за присоединение к России.

 

Так что, в связи с этим фактом я не думаю, что Украина будет делать какие-то резкие повороты. Не для протокола: наш главный дестабилизирующий фактор – это Украина», – жалуется Ельцин.

«Архив по национальной безопасности» опубликовал еще несколько документов того времени. Комментируя их, сотрудники архива отмечают: тема отношений с Киевом затрагивалась практически во всех разговорах руководства США и РФ. В их числе расшифровка беседы Буша с Егором Гайдаром, состоявшейся в апреле 1992 года. Гайдар в тот момент формально был первым вице-премьером, но фактически руководил правительством. Касаясь отношений Москвы и Киева, Гайдар сказал Бушу, что югославского сценария не будет, однако для решения всех проблем потребуется «много времени».

Тот визит в США был очень важным, поскольку Ельцин впервые прибыл за океан в качестве президента России, ставшей самостоятельным государством, вспоминает политолог Сергей Станкевич, в феврале 1992 года – советник Ельцина по политическим вопросам.

«Борис Николаевич участвовал в работе Генеральной Ассамблеи ООН, после чего принял приглашение Буша в Кэмп-Дэвид. Там президенты пообщались и с глазу на глаз, и вместе с делегациями. Очень важной стала договоренность о том, что Россия в системе международного права рассматривается как государство-продолжатель СССР, то есть – выборочный правопреемник в ключевых статусах, начиная с места в Совете Безопасности ООН. Буш обещал транслировать это понимание на западных союзников», – рассказывает Станкевич газете ВЗГЛЯД.

«Именно в этой связи зашла речь о том, что Россия «уже не империя». Ельцин подтвердил отсутствие имперских амбиций, но предупредил о проблемах, связанных с агрессивным национализмом. Он говорил, что предвидит проблемы с Крымом и Черноморским флотом, но выражал намерение решать их мирным путем», – поясняет Станкевич.

При этом, в отличие, скажем, от сферы ядерного оружия, в которой Буш обещал помочь Ельцину, по поводу украинского национализма ни о какой помощи со стороны США речь уже не шла, добавил политолог.

В беседе с Бушем Ельцин несколько лукавил, добавляет Станкевич. Он пугал американского коллегу угрозой украинского национализма, однако тут же заверял, что гражданской войны на просторах бывшего СССР не будет, – а американцы после отставки Михаила Горбачева очень этого боялись. «Он хотел внушить Бушу, что именно он, Ельцин, станет теперь главным барьером на пути югославского сценария, и что американцы должны ему активно помогать», – уточняет Станкевич.

Лукавил Ельцин и по части Кравчука, поясняет бывший советник. Хотя в разговоре с Бушем он делает Кравчуку комплименты, на самом деле в Кремле не было никаких иллюзий по поводу «многоликости» украинского лидера. «По поручению Бориса Николаевича в августе 1991 – феврале 1992 года я трижды бывал в Киеве, встречался с Кравчуком, с главой Верховной рады Иваном Плющом. Кравчук действительно находился под плотной опекой «Руха», но это было до 1 декабря 1991 года, когда Кравчук с уверенным перевесом победил на выборах президента. После этого он избавился от опеки и почувствовал себя на коне. Он лихо маневрировал в классическом стиле гетмана: свою «старшину» пугал угрозой со стороны Ельцина и давлением США, а в разговорах с Ельциным жаловался на засилье злых националистов, готовых чуть что его растерзать», – иронизирует Станкевич.

Политолог Владимир Жарихин в феврале 1992 года был одним из лидеров Народной партии «Свободная Россия», возглавлял которую вице-президент РФ Александр Руцкой. Он вспоминает: «Несмотря на серьезное влияние Запада и российских радикальных либералов, Ельцин все же был российским государственным деятелем, хотя и своеобразным. Он понимал интересы государства – в определенной степени. К сожалению, Ельцин не был последователен, он часто попадал в плен идиллических представлений о намерениях Запада. Но я бы не стал в его сторону кидать камни, поскольку многие из нас тогда находились в плену тех же иллюзий».

Все ведущие политические силы от патриотов до либералов в тот момент объединяла одна общая цель – создать вокруг Российской Федерации пояс дружественных государств, добавляет Жарихин. «Все хотели максимально упростить ситуацию, чтобы высвободить силы для внутренних кардинальных преобразований. В этом сходились все. А вот механизм движения к этой цели все представляли по-разному, – говорит эксперт. – И Ельцин, и те, кто его окружал, видели, что украинский национализм может стать серьезным препятствием на пути к этой цели. Он представляется препятствием и сейчас».

Да, Москва недостаточно внимания уделяла Украине, признает Жарихин. «Но надо понимать, какова была ситуация в 1990-е. Было два путча – в одну и другую сторону, две гражданские войны на Кавказе, два дефолта. И был президент, который увлекался «работой с документами», то есть – спиртными напитками. Такой была реальность», – вздыхает эксперт.

«Зачастую наша политика относительно Украины была простой и неэффективной, но другой Россия тогда себе позволить не могла, поскольку была занята внутренними проблемами. «Вот вам газ по 50 долларов за тысячу кубов – и не создавайте для нас проблем!» Это и привело к тому, что происходит на Украине сейчас. Легкое недомогание, которым в начале 1990-х переболели многие бывшие советские республики, легкий националистический «насморк» на Украине в итоге превратился в тяжелый политический «ковид». И теперь приходится решать проблему самым крайним методом», – добавляет эксперт.

Что касается СВО, то военным всегда приходится исправлять ошибки политиков, напоминает Жарихин: «Военные методы применяются тогда, когда не сработали, не использовались или оказались неэффективными политические методы решения проблем».

Как вспоминал в интервью газете ВЗГЛЯД Сергей Филатов, возглавлявший в середине 1990-х администрацию президента Ельцина, накануне заключения Беловежского соглашения (8 декабря 1991 года) общественные делегации из Донбасса и Крыма регулярно приезжали в Москву и просили не оставлять их под властью Киева. Однако, по словам Филатова, у Москвы не было времени на переговоры с Киевом по этому поводу.

ВЗГЛЯД