Украина

УЖАС ОДЕССЫ

 Было ли мне страшно?

  Не знаю. Наверное, нет. Слово "страх" - это про нас? Даже слово в заголовке - это не про нас. Какой там страх...

  Лично я - ссался в трусы. Не буквально, конечно. Я все же приучен к туалету, и поссать хожу в специально обученные места, типа Макдака. Ну или за платаны. Территория Одессы помечена мной от Чабанки до Совиньонов.

  Когда работаешь - не ссышься. А вот потом...

  Первый раз я увидел ужас где-то около 21.00 на Куликовом 2 мая. Мы с Соней мотались весь день по центру города, меняя георгиевские ленточки на жовто-блакитные. По нам с ним стрелял снайпер - не именно по нам, а просто в толпу. Соня не обучен, он не знал, что когда "цвирк!" по асфальту, куда-то по нам. Мы отскакиваем за угол, садимся в уличное кафе. Берем пива - я тогда еще мог - сидим и ржем.

  Женьке в спину уже выстрелил Сергей Ходияк.

  Мы сидим и ржем. Тогда было не страшно.

  Было не страшно, когда мы с ним шли по разгромленному Александровскому проспекту и жрали коньяк из горла. Под ногами хрустело стекло. Мы перешагивали лужи крови. Мы пили коньяк и смеялись, потому что мы думали, что нам страшно. Нам уже звонили, что Куликово горит.

  "Вы ушли?"

  "Да!"

  Да хрен с ними, с палатками и иконами. Мы еще не знали, что люди уже горят. Я знал, что мои ушли. Мои это... Это мои.

  Данила уже ехал в автозаке, с Греческой.

  Соня нес на лацкане Георгиевскую ленточку, я жовто-блакитную. Забыл снять, да и хрен с ней.

  Когда мы пришли...

  Я увидел ад.

  Ад это не стрельба, не артобстрел, даже не перекидывание минометками. Ад - это когда стадо нелюдей... Нет. Неправильно. Это были не нелюди. Это были не люди.

  Стадо не людей - синхронно скакало и орало "Украина - под над усе!". Пожарный под перекрестными лучами прожекторов спускал флаг России и поднимал флаг Украины.

  В Доме Профсоюзов еще догорали тела убитых людей. Убитых украинцев. Пахло горелым мясом. Рядом с площадью стояли ряды машин "Скорой". Фельдшер мне растерянно сказал:

  - Много...

  "Скорые" отъезжали одна за другой. Рядом стояли "космонавты". Ну, менты в шлемах. Почти все они стояли не шевелясь.

  Я подошел к лейтенанту:

  - Мужики, там же люди!

  Лейтенант открывает забрало и отвечает на чистом украинском:

  - Та хай горят сепары сраные.

  Я не хочу пользоваться гугл-переводчиком. Я по памяти. Я понимаю мову, но не умею ее воспроизводить.

  А за несколько часов до этого точно такого же лейтенанта, в точно такой же форме уносили на руках, обливающегося кровью. Уносили наши. И у того лейтенанта была синяя рубашка с коротким рукавом и никакой каски. Я не знаю, жив ли он.

  Вот тогда, ночью, мне стало страшно. До безумия. Мы стояли и курили. У меня был фотик, но я забыл о нем. Соня снял ленточку за моей спиной.

  А еще туда пришел дед. Он клюкой пытался бить скачущих не людей. Деда мы успели утащить в лес. А потом бегали вокруг Дома, помогая нормальным ментам и фельдшерам носить носилки. Ну, вы сами видели фотографии и видео - стоит строй и некоторые выскакивают, хватают раненых и несут.

  Это наши.

  Не наши - в это время скакали.

  Еще не раз будут рассказывать - типа это они помогали выносить.

  Нет.

  Это мы выносили.

  В ту ночь мы учились спасать, выживая самим.

  Так вот, я про ужас.

  Где-то около двух часов ночи мы с Соней расстались. Я поехал к себе, он к себе. Тачки сняли, чо. Сижу в тачке - у парня наша ленточка на зеркале.

  - Сними, балбес!

  - Шо? Я с Одессы!

  Потом и он засунул гордость в задницу. Я знаю.

  Я приехал домой. Пошел в магазин. Взял бутылку водки. Выпил из горла, сидя дома. Я и ботинки не снимал. Ждал, когда приедут. Зубы были уже выбиты на Греческой, а вместо губ - вареники. И я не был пьян.

  В пять утра я поехал обратно.

  Утром третьего я был в ДП. Вместе с ментами и журналистами. Чья-то умная башка в СБУ решила поиграть в свободу слова. Я приехал и дал двадцать баксов пацанам на входе. Если стоять лицом к Дому - вход был слева. А куртка у меня тогда была полицейская, со Штатов. Менты думали, что я журналист, журналисты думали, что я мент. Ага. А еще у меня корочки одесского журналиста. Были. Обычно я их не показывал тогда. Тем более, к "Думской.нет" я никакого отношения и не имею. Сейчас их уже не существует - море-то глубокое. А выписаны они были на некоего Андрея Константинова. Фотка только моя была. Пацан, спасибо за печать, кстати.

  Ну, хожу, фотографирую.

  Отрешенность.

  Домой я вернулся только пятого. Балбес, если жив - спасибо, ну ты понял.

  А потом мне каждый день было страшно. Нормально страшно, без ужаса. Не было сил ужасаться.

  Вот, например.

  Когда вернулся домой, пошел опять в магаз. Анестезия нужна. А анестезия для мужика - это или женщина, или бухло. Пробежки, танчики, работа - это так. Или женщина, или алкоголь. Женщины у меня в тот момент не было. Так вот, пошел в магаз.

  А там стоят мужики:

  - О, пацаны, а вы откуда?

  А пацаны такие... Беркутовского вида. Ну ментов видно сразу даже в штатском. Безпеку тоже, если шо.

  - Мы из Одессы, - улыбаются в ответ.

  Ха! Они мне будут говорить? Никто и никогда так в Одессе не скажет.

  Одессит скажет:

  - Я с Таирова.

  Или Молдаванка, Центр, Слободка - это пожалуйста. Но "из Одессы" - никогда. А еще их много, а магазин один. И чтобы такая толпа крепышей ночью и брать кефир? Таки нет.

  Я сходил и переоделся в любимый наряд. Тросточка, майка-алкоголичка, драные шорты и хромая походка. И все по настоящему. Еще в течение пары часов мы с псом шарились по мусорным бакам.

  Менты люди прямые, они все толпой взяли одинаковые кульки (пакеты) в магазине. И мусор с этими пакетами повыкидывали. А чего? Не в комнате же санатория хранить?

  Через час нашелся чек на пополнение телефонного номера. А потом уже было дело техники - позвонить и пробить - откуда приехали.

  Винница.

  Было ли мне страшно?

  Да. Очень. До усрачки.

Алексей Ивакин

Тэги: