Афганистан: какой будет жизнь после ухода американцев?

Не успели американцы отчитаться о выводе более половины своих войск из Афганистана, как в движении «Талибан»* заявили о том, что контролируют 80% процентов территории страны. По словам пресс-секретаря политического управления «Талибана» Сухейль Шахина, под их контролем находятся уже 163 района ИРА. «Есть районы, где только центр находится под контролем кабульской администрации, но окружающие районы захвачены нами. По всем подсчетам, это более 80% территории, удерживаемой нашими войсками», – заявил он ABC.

Насколько это правда, сказать трудно – на месте не проверишь, а официальные пока еще власти на эту тему молчат. Тем не менее можно с уверенностью говорить о том, что половина страны действительно контролируется талибами и число подконтрольных им территорий будет расти прямо пропорционально уменьшению американского военного присутствия. Учитывая, что Вашингтон планирует полностью вывести войска к 11 сентября, можно смело предполагать дату падения Кабула.

По словам главы миссии ООН по содействию Афганистану (МООНСА) Деборы Лайон, боевики «Талибана» с начала мая захватили 50 из 370 районов Афганистана на фоне вывода войск США и НАТО из страны. «Это значит, что талибы готовятся захватить столицы провинций, как только войска иностранных сил покинут страну», – сказала Лайон в комментарии CNN.

Напомню, что в США ранее заявили о намерениях оставить на территории страны 650 военнослужащих, которые будут охранять американское посольство и поддерживать усилия Турции по защите кабульского аэропорта. Понятно, что остановить триумфальное возрождение Исламского эмирата Афганистан они не смогут никак. Все, что могут сделать американцы для своих протеже, так это вывезти их из страны. Если получится, не в пример Сайгону в 1975-м.

Впрочем, талибы пока не демонстрируют какой-то дьявольской воинственности, которую им принято приписывать. По словам С. Шахина, их команда привержена мирным переговорам, несмотря на недавние военные достижения. «Нашей политикой является достижение мирного решения с администрацией Кабула и всеми афганскими сторонами. Эта политика не изменилась», – сказал он, добавив, что требования о прекращении «оккупации» и «установлении исламского правительства» в Афганистане не подлежат обсуждению.

Власти Кабула пока пытаются на публике сохранять оптимизм. По мнению главы Высшего совета по национальному примирению Афганистана Абдуллы Абдуллы, военный захват талибами власти невозможен. «Они могут попытаться и добиться успеха в краткосрочной или среднесрочной перспективе, после чего у нас возникнут некоторые трудности. Однако если «Талибан» сделает выбор в пользу военного решения, это станет большим просчётом с его стороны», – сказал Абдулла в интервью CNN.

Однако это скорее стоит воспринимать как попытку капитана хоть как-то успокоить пассажиров тонущего «Титаника». Власти уже объявили о запуске «Национальной мобилизации. Как сообщает Washington Post, президент Ашраф Гани на встрече с влиятельными лидерами бывших антисоветских и антиталибских ополченцев призвал их создать «единый фронт» и поддержать афганские силы безопасности в «укреплении мира» и «защите республиканской системы».

Напомню, правительство Наджибуллы продержалось три года после ухода советских войск, но при поддержке Москвы деньгами и оружием всего четыре месяца после прекращения оной.

Сейчас ситуация иная. Во-первых, серьезной силы внутри афганского общества, способной противостоять талибам, каковой был в 90-е «Северный альянс», – нет. Убиты Ахмад Шах Масуд и Бурхануддин Раббани, генерал Абдул-Рашид Дустум находится за пределами страны. Да и президент Гани, большую часть жизни проживший на Западе, это, прямо скажем, не Раббани и не Карзай.

Но главное, сами талибы гораздо более положительно воспринимаются населением, чем 25 лет назад, в качестве защитников от иностранной оккупации и гарантов того, что страна после ее прекращения не сползет в хаос войны всех против всех.

Говоря о том, как оценивать последствия ухода американских войск, первое, что нужно научиться воспринимать как данность,  это то, что талибы вернутся к власти, нравится это кому-то или нет.

Самый серьезный вопрос, который в этой связи встает перед Россией и ее союзниками, не попытаются ли боевики движения проникнуть на территорию среднеазиатских республик и не возрастет ли наркотрафик.

Что касается последнего вопроса, то стоит напомнить, что в 2000-м, когда у талибов снизилась потребность в деньгах на продолжение войны, они запретили выращивание мака, однако после вторжения США в период с 2001 по 2013 г. производство наркотиков в Афганистане увеличилось в 40 раз. Иначе говоря, «резервы» у талибов есть.

Крайне серьезно звучит вопрос военной безопасности. На днях очередная группа афганских военнослужащих в количестве 17 человек после боя с талибами отступила в Таджикистан. На прошлой неделе, спасаясь от талибов, границу перешли 134 военнослужащих. Также на прошлой неделе группа афганских пограничников и бойцов народного ополчения в количестве 44 человек перешла на территорию Узбекистана.

23 июня лидеры Узбекистана и Таджикистана в телефонном разговоре расценили обстановку на линии границы с Афганистаном как «весьма напряженную».

Однако напряженность ей придает не сам факт того, что талибы неизбежно вернутся к власти, что на самом деле – далеко не худший вариант. Талибы нынешние – это не талибы 90-х. Во-первых, они уже получили опыт управления государством, а также участия в международной политике (несмотря на статус террористической организации, с ними в последние годы не вел переговоров только ленивый). Во-вторых, они не претендуют на создание «всемирного халифата», превратившись в национально ориентированную силу. Будучи преимущественно пуштунским движением, они явно нацелены на внутринациональное сплочение перед внешними угрозами, главной из которых в последние 20 лет была американская оккупация. Сегодня этой угрозы нет, но есть другие.

За эти годы у талибов появилась серьезная конкуренция в лице ИГ*, которое привлекает радикальную молодежь идеями «мировой революции», от которой талибы отказались. И если для талибов Афганистан пусть не центр мира, но территория для собственного этнократического эксперимента, то для ИГ такой территорией является по меньшей мере весь мусульманский Восток, а Афганистан – всего лишь «Вилаят Хорасан»*. Собственно, «Талибан» для ИГ это не только конкуренты, но и «отступники».

Все последние годы развитие ИГ в Афганистане сдерживало два фактора: присутствие американцев и то, что основные силы исламских террористов были заняты «джихадом» в Сирии и Ираке. После разгрома в этих странах именно Афганистан, почти полвека находящийся в состоянии гражданской войны, стал для них привлекательным местом. К тому же из Сирии на родину начали массово возвращаться боевики, происходящие из Афганистана, Пакистана, Таджикистана и Узбекистана. Достаточно вспомнить бывшего командира таджикского ОМОНа Гулмурода Халимова, уехавшего воевать на стороне ИГ и ставшего там «министром войны». А сколько их таких менее известных боевиков, отправившихся домой поднимать соотечественников на «джихад»!

А это уже опасный вызов для бывших советских республик. Тот же Таджикистан уже пережил гражданскую войну с исламистами, и лишь при посредничестве России она была остановлена. Однако тогда была совсем иная ситуация. С тех пор раскол в обществе никуда не исчез, и авторитет властей точно не вырос, так что в этой стране, если ее начать раскачивать, можно быстро добиться взрыва. Проблемы с авторитетом власти и в Туркмении. Несмотря на внешнюю любовь к «вождю», общество вряд ли будет грудью за него ложиться, а молодежь, не жившая в СССР и одурманенная пропагандой халифата, – тем более. Еще Туркмению и Таджикистан объединяют низкий уровень жизни, высокий уровень коррупции и отсутствие образа будущего, а также очевидная слабость вооруженных сил, неспособность справиться ни с внешней, ни с внутренней угрозой. Таджикистан, правда, – член ОДКБ и может рассчитывать на помощь России, однако регулярные «революции» в соседей Киргизии, тоже члене ОДКБ, демонстрируют, что это не панацея. В самой Киргизии следующая революция также может стать исламистской.

Не стоит также переоценивать крепость узбекского государства. Там армия помощнее, но и там хоть и в подполье, но живет и развивается Исламское движение Узбекистана*, которое, кстати, присягнуло ИГ, многие боевики прошли войну в Сирии.

Как бы это кому-то ни нравилось, естественным щитом в этой ситуации могут стать все те же талибы, которым, так или иначе, придется оказывать помощь в борьбе с ИГ. Это факт вкупе с тем, что высокая поддержка движения в стране – данность, заставляет идти на переговоры с ними даже американцев, которые когда-то пришли в Афганистан для их свержения (США, кстати, признают террористами лишь пакистанский «Талибан») и иранцев, которые закрыли глаза на захват иранского консульства в Мазари-Шарифе и расстрела дипломатов в 1998 г., преследование шиитов при власти талибов.

У России отношения с «Талибаном» намного менее драматичные, если не считать захвата нашего самолета в Кандагаре (вполне логичного, ведь он перевозил оружие «Северному альянсу») и поддержки и признания талибами ЧРИ. Впрочем, это все в прошлом, да и лица в «Талибане» давно сменились, не говоря уже о том, что движение после смерти муллы Омара фактически расколото на три части, играя на противоречиях которых с помощью «мягкой силы» можно было бы добиться повышения влияния в Афганистане. Тем более что сами талибы явно более настроены сотрудничать с русскими, чем с американцами.

Между тем нельзя забывать и о том, что американцы будут стремиться закрепиться в регионе, пользуясь нестабильностью (которую сами же будут подогревать) для того, чтобы переориентировать среднеазиатские государства с России и Китая на себя. Тем же самым будет заниматься Турция.

Надо понимать, что для Центральной Азии наступает новая эпоха, новая большая игра, в которой завязаны интересы России, США, Турции, Ирана, Китая, Пакистана и Индии, и приз в ней достанется тому, кто сможет доказать свою способность управлять ситуацией, направлять ее в конструктивное русло. В частности, многократно возрастет влияние того, кто сможет не только организовать переговоры сторон конфликта (в этом американцы нас явно опередили), но и придать процессу нужный вектор развития, стать арбитром, без которого дела не решаются. На Востоке этот статус многое значит.

Дмитрий Родионов