Что думал святой Константинопольского патриархата о папстве Фанара

Старец Софроний порицал папизм и католический, и константинопольский. Фото: СПЖ

Папские притязания Фанара и мысли об этом недавно канонизированного архимандрита Софрония (Сахарова).

Претензии Константинопольского патриархата на папство в православном мире постепенно формируются в качестве новой экклезиологии. Тем удивительнее, что не так давно патриарх Варфоломей причислил к лику святых архимандрита Софрония (Сахарова) – афонского старца, который очень резко высказывался о нео-папизме фанариотов.

Константинопольский патриарх и центр Православия

Примерно с 1920-х годов Фанар начал активно развивать учение об исключительной роли Константинопольского патриархата в семье Православных Поместных Церквей. Учение о первенстве чести, которое никто никогда не оспаривал по отношению к кафедре Константинополя, начали постепенно превращать в учение о первенстве власти Константинопольского патриархата, которое не имеет ни канонических, ни, тем более, догматических оснований.

Конечно, попытки особо выделить патриарха Константинополя были и раньше – история Церкви знает о властолюбии епископа Второго Рима не понаслышке. Но только при патриархах Мелетии (Метаксакисе), Афинагоре (Спиру) и Варфоломее (Архондонисе) попытки захвата власти в Православной Церкви представителями Фанара приобрели систематический и открытый характер.

Сегодня Константинопольский патриарх претендует на то, чтобы получить в православном мире власть, подобную власти папы римского в Католической церкви. И неудивительно, что в последнее время мы достаточно часто наблюдаем «богословские» предпосылки такой власти, во многом схожие с католическими.

Например, митрополит Монемвасийский и Спартанский Элладской Православной Церкви Евстафий (Спилиотис) считает, что главой Православной Церкви на земле является Константинопольский патриарх: «Вселенский патриархат играет координирующую роль для всего Православия». По его мнению, там, где Константинопольский патриарх, там и центр Православия. Заметьте, не там где Христос…

Ему вторит еще один епископ Элладской Церкви, митрополит Адрианопольский Амфилохий: «Существует мнение, что Православную Церковь возглавляет Иисус Христос. Но на самом деле Церковь возглавляет Вселенский патриарх».

Конечно, более образованные и политически воспитанные сторонники первенства Фанара говорят об этом первенстве не так откровенно и облекают свои мысли в словесные формулировки, допускающие несколько смысловых оттенков. Но даже в этом случае им не удается полностью скрыть непоколебимую уверенность в том, что патриарх Константинополя занимает исключительное место в Православии.

Кто не с Фанаром, тот не с Христом?

Один из самых известных в этом смысле богословов, митрополит Навпактский Элладской Православной Церкви Иерофей (Влахос), в нашумевшей июньской статье о понимании первенства в Православной Церкви писал:

«Вселенский патриарх <…> является выразителем единства Церкви и Ее служителем. Он является руководителем церковного Собора (Синода) и, следовательно, лидером в административной структуре. <…> У Вселенского патриарха есть ряд задач, которые на практике были признаны всеми Православными Церквами. Среди них та, что он председательствует на Соборах и предоставляет автокефалии. У кого есть эти исключительные привилегии и обязанности? Любой, кто отрицает их, должен будет отвергнуть все автокефальные Церкви и автокефалии, которые патриархат предоставил младшим (Церквам – Ред..). <…> Вселенский патриарх первым формирует единство Церкви в образе (или по образу – Ред.) Христа, не будучи при этом "викарием Христа"».

Последние слова, по мнению митрополита Иерофея, должны отличать такое понимание первенства в Православии от католического, где папу называют «викарием Христа».

При патриархах Мелетии (Метаксакисе), Афинагоре (Спиру) и Варфоломее (Архондонисе) попытки захвата власти в Православной Церкви представителями Фанара приобрели систематический и открытый характер.

Но по сути никакого отличия от католицизма, кроме терминологического, в подобных утверждениях православного богослова не видно. Поэтому неудивительно, что митрополит Иерофей не останавливается, а идет дальше и сравнивает первенство Константинопольского патриарха с Христом и Его Церковью:

«Церковь подобна Христу и имеет своей Главой Христа, который "частично разделен" и действует во всей церковной системе в любое время. <…> Следовательно, понятие "главы" и "патриархальной чести" никогда не интерпретируются в смысле полностью независимых Церквей, потому что такой менталитет – это уничтожение церковной и иерархической системы Церкви».

И если бы митрополит Иерофей остановился на этом, можно было бы признать его богословскую правоту, хотя и с некоторыми оговорками. Но он продолжает: «Тот, кто не пребывает в общении с Первым (Константинопольским патриархом – Ред.), тот вместе со своим Синодом отрезан от церковного сообщества».

Но и это еще не все. Митрополит Иерофей заявляет, что «Предстоятели Церквей считаются главами Церквей "по месту и по типу" Главы Христа. <…> Главный епископ или архиепископ имел такую характеристику только в отношении подчиненных ему епископов, а не к Вселенскому патриарху, от которого он получил рукоположение и упоминание в Божественной Литургии. <…> Каждая автокефальная Церковь должна иметь отношения с Вселенским престолом».

«Исключительно спасительная» благодать Фанара

Не надо думать, что формулировки митрополита Иерофея – его личное мнение, не находящее сочувствия на Фанаре. Нет, и сам патриарх Варфоломей, и представители Константинопольского патриархата очень любят подчеркивать первенствующее положение Фанара и мнимую зависимость других Церквей от него.

Вот слова патриарха Варфоломея, обращенные к Сербской Православной Церкви: «Вселенский патриархат как Церковь-мать всегда любит своих детей так же, как любит своих детей каждая мать. Это означает, что все Церкви получили свою автокефалию, свое духовное рождение от Вселенского патриархата. Вселенский патриархат рукоположил святого Савву в качестве архиепископа. Мы дали Сербской Церкви автокефалию и мы всегда любим и заботимся об СПЦ, как мать, которая заботится о своих детях. И когда некоторые дети иногда не слушают свою мать или, в данном случае, материнскую Церковь, она продолжает любить своих неблагодарных детей».

А вот его же слова по другому поводу: «Православная экклезиология и канонический порядок не могут быть изменены, и никто не может подвергать их сомнению, каким бы смелым он ни был. <…> Привилегии и права Фанара не должны рассматриваться как стремление к власти или гегемония. <…> Главная забота Константинопольского патриархата – все Православные Церкви. Некоторые люди бесстыдно обвиняют Церковь смирения, хотя именно эта Церковь привела их ко Христу».

Патриарх Варфоломей действительно считает, что его «забота» должна распространяться на все Православные Церкви – без учета их мнения или иерархии: «Повсюду распространяются его(Вселенского патриархата – Ред.) интересы, его забота, его нежность, его молитва о своих детях повсеместно, а также, как известно, он охватывает все Православие, насколько это зависит от нас, от Фанара, мы предлагаем самое лучшее для всеправославного единства и сотрудничества».

«Главная забота Константинопольского патриархата – все Православные Церкви».

Патриарх Варфоломей

Неудивительно, что такое понимание роли Константинопольского патриархата трансформируется в учение о его уникальности и неоспоримом первенстве. Вот что говорит один из представителей украинского раскола, «доктор богословия», бывший представитель УПЦ Гавриил Кризина: «Благодаря именно Константинопольской Церкви 10 из 15 Поместных Православных Церквей мира (среди них и Православная церковь Украины) получили не просто Божию благодать (энергию) – а собственно исключительно спасительную благодать Божию (которая отсутствует у еретиков и сектантов)».

Вот так, начав с утверждения, что покровительству Константинопольского патриархата принадлежат все православные диаспоры мира (эту идею активно развивал патриарх Мелетий (Метаксакис)), продолжив особыми привилегиями по предоставлению автокефалии и права созыва Всеправославных Соборов, Фанар закончил учением о своем первенстве и «исключительно спасительной благодати Божией».

Нео-папизм Фанара и реакция на него архимандрита Софрония (Сахарова)

Выдающийся богослов и мыслитель нашего времени, недавно канонизированный Константинопольским патриархатом, архимандрит Софроний (Сахаров) еще в прошлом столетии прекрасно понимал, к чему могут привести папистские тенденции внутри Константинопольского патриархата:

«В настоящее время в недрах нашей Святой Церкви появилась великая опасность извращения догматического учения о Ней, следовательно, и опасность извращения Ее бытия, потому что догматическое сознание органически связано со всем ходом внутренней духовной жизни. Измените в догматическом сознании что-либо – и неизбежно в соответствующей мере изменится и образ вашего духовного бытия. И наоборот: уклонение от истины во внутренней духовной жизни приведет к изменению в догматическом сознании. Потеря догматической истины своим неустранимым следствием будет иметь потерю возможности истинного богопознания, полнота которого дана Церкви. <…> Искажение в чем бы то ни было частном непременно отразится и на целом. Если мы теперь исказим учение о Церкви, а следовательно, и образ Ее бытия, то как может Она послужить Своим сынам путем к Истине? Вы спросите, но в чем же это искажение видно теперь? Отвечаем: в Константинопольском нео-папизме, который быстро из фазы теоретической пытается перейти в практическую».

Архимандрит Софроний подчеркивал, что «Соборное начало Православной Церкви – есть бытие по образу Единосущной и нераздельной Троицы». Главным признаком этого учения должна быть любовь. Утрата или оскудение любви приводит к разделениям и желанию главенства: «Мы потеряли любовь, и отсюда у нас разделения и нехристианские стремления к преобладанию над братьями». Если человек не имеет любви, он никогда не сможет «познать наше всечеловеческое единосущие и равенство».

Внутри непостижимого Троичного бытия мы можем увидеть «утверждение о равнобожественности, равноцарственности, равногосподства… равноабсолютности Трех Лиц Святой Троицы». Это означает, что во внутритроичной жизни нет «и тени подчинения, субординации». Именно в этом смысле нужно рассматривать и взаимоотношения Поместных Православных Церквей – как единство в любви, исключающее субординацию или, тем более, доминирующий характер одной Церкви над другой.

«Если мы теперь исказим учение о Церкви, а следовательно, и образ Ее бытия, то как может Она послужить Своим сынам путем к Истине? Вы спросите, но в чем же это искажение видно теперь? Отвечаем: в Константинопольском нео-папизме, который быстро из фазы теоретической пытается перейти в практическую».

Архимандрит Софроний (Сахаров)

По мысли отца Софрония, подчинение или субординация, «перенесенные на структуру Церкви, выливаются в формы папизма, составляющего параллель той или иной форме триадологического субординационизма». А папизм – это не что иное, как проявление арианской ереси, сторонники которой утверждали главенство Отца над Сыном: «Римо-папизм довел иерархическое строение "до конца", выделив из всего тела Церкви некоего епископа как единственного носителя непогрешимости, и тем самым в бытии Церкви утерял образ бытия Святой Троицы, Ее единосущия и равенства Ипостасей».

Подобное происходит и в отношении Константинопольского епископа.

Архимандрит Софроний напоминает, что сторонники уникальности и особенности Константинопольского патриархата «сначала признали преимущество юрисдикционных прав за Константинополем, "потому что он имеет первенство во Вселенской Церкви". Затем они стали утверждать за Константинополем право высшей апелляционной инстанции во Вселенской Церкви, забывая вековую борьбу против притязаний Рима на это право; забывая, что именно эти притязания Рима привели к великому и окончательному разделению Церквей (1054)… Не имея для этого никаких оснований ни в каноническом строе Церкви, ни в Ее вековой практике, они, подобно Первому Риму, стали утверждать эти права не на основании канонов, а на основании повелений "Самого Бога"».

В трудах отца Софрония мы находим и ответ утверждениям митрополита Иерофея (Влахоса), процитированным выше: Фанар «не устанавливает еще своего иносущия другим автокефальным Церквам, но мыслит их уже умаленными перед собой: Константинополь – все, Он – Вселенская Церковь, а прочие – части, и лишь постольку принадлежат к Вселенской Церкви, поскольку связаны с Константинополем. <…> Эта форма папизма также является экклезиологической ересью, как и Римский папизм. <…> Осуществленный в жизни Церкви, он неизбежно приведет к извращению всего духовного образа нашего бытия. <…> Ни место, ни титул, ни расовое происхождение – в Церкви не дают преимущества в отношении власти или учительства пред другими местами или народами».

* * *

Сегодня Константинопольский патриархат стремительно движется к единству с Римско-католической церковью. И похоже, что сам факт подобного «движения» очень пагубно сказывается на богословских убеждениях его сторонников. Утверждая первенство одного епископа над другими и первенство одной Поместной Церкви над другими, Фанар не только выказывает недостаток любви и наличие гордыни, но и, по слову святого Софрония (Сахарова), впадает в экклезиологическую ересь.

Папские притязания Константинопольского патриархата уже настолько очевидны, что утверждение об обратном вызывает только недоумение. Фанариоты вовсю работают над богословским обоснованием этих притязаний, чтобы закрепить их в сознании Церкви и таким образом разрушить это сознание. Ответ на вопрос «зачем?» очевиден: искушение властью. И, к сожалению, на Фанаре или забыли, или не хотят вспомнить, что все примеры чрезмерного стремления к власти заканчивались плачевно. Даже когда абсолютную власть пытался получить первый ангел.

Тарас Ребиков