Отказ от МВФ и деолигархизация. Что будет, если президентом станет Евгений Мураев

«Вести» продолжают серию публикаций под названием «ЧТО, ЕСЛИ...»Мы обсуждаем с экспертами и аналитиками, какое будущее ждет страну и нас с вами в случае, если президентскую булаву на Первомай 2019-го поднимет тот или иной кандидат. Мы говорим о самых разных аспектах жизни общества: от госуправления и устройства власти до экономполитики, эволюции в международных отношениях и войны/мира на Донбассе.

Евгений Мураев пока не показал свою «кандидатскую» программу, пообещав, что его партия «Наши» презентует платформу в ноябре. Поэтому судить о позиции нардепа и его политсилы можно по уже обнародованным им идеям и высказываниям. При этом «президентский» рейтинг Мураева растет: если в середине лета социологи «Рейтинга» установили поддержку политика на уровне 4,2%, то к октябрю она подросла до 5,3% (София). Кстати, антирейтинг также невелик, всего 8,9%, в то время, как того же Юрия Бойко и Вадима Рабиновича не воспринимают 19,8%.

 

 

Общество: референдумы и церковь 

Первейшим для Евгения Мураева вопросом после избрания будет реакция его противников. Причем, как именно их «увещевать», неясно: «Для националистов Мураев — красная тряпка, и, если он будет избран, у него возможны два варианта действий. Первый — жесткое и решительное наведение порядка с запуском правоохранительной системы и возвращением государству монополии на насилие. Опасные националистические группировки лишатся поддержки (а они часто продюсируются самими же правоохранителями) и перестанут представлять угрозу, — прогнозирует политолог Евгений Филиндаш. — Второй путь — найти компромисс с подпольными «хозяевами», кураторами этих групп. Если общий язык будет найден, попытки «качать» ситуацию будут вялыми».

Мураев видит проблему в искусственном разделении страны и ее жителей на «правильных» и «неправильных» идеологическими противниками, усматривая в этом разжигание межнациональной розни. Сам он предлагает рецепт по «сшиванию» страны, «глубокую, в т. ч. культурную, децентрализацию». В интервью «Вестям» политик детализировал: особый статус может быть у каждого региона, а определяться с тем, на каком языке говорить, какие исторические фигуры чтить и в какой культурной парадигме находиться, жители регионов могут как на местных, региональных, так и на общегосударственных референдумах. «Теоретически этот инструмент жизнеспособен и вполне демократичен — та же Швейцария проводит до 300 референдумов в год по различной тематике, — уточнил «Вестям» политолог Денис Гаевский. — А вот в наших реалиях есть вопросы к реализации: возможна ли ситуация, когда общины восстановят памятники, поверженные пять лет назад, или обратное переименование улицы в рамках де-декоммунизации?»

Сам Мураев при этом подал проект закона об основах языковой политики (идеологически он является, по сути, продолжением отмененного «закона Кивалова — Колесниченко»), защищающий региональные языки наряду с государственным (уголовная ответственность за публичное неуважение) и гарантирующий возможность их использования в случае, если на региональном — русском, венгерском, крымско-татарском, польском — говорит более 10% и больше жителей территориальной общины. Также политик призывает не спекулировать на церковных вопросах: по его мнению, эту карту власть использует ради реализации «шкурных интересов».

«Поместная Церковь нужна Украине. Но для этого нужно вернуть стране субъектность и мир, и заниматься этим должны госдеятели, а не воинствующие активисты и пещерные нацисты. И тогда, в строгом соответствии с канонами Православия, мы решим этот вопрос», — заключил Мураев в «Фейсбуке».

 

Помощь сайту Сбербанк: 4274 3200 6835 7089

 

Экономика: без МВФ и олигархов

Экономическую повестку политик называет базовой и призывает к дискуссии именно на этом поле. Тут стоит отметить несколько конкретных предложений. Первое — отказ от сотрудничества с МВФ, который, по мнению политика, «из кредитного института превратился в инструмент политического давления на Украину, диктуя властям и внутри-, и внешнеполитический курс». Второй момент — восстановление технологичных отраслей путем воссоздания цепочек, традиционных для украинской экономики. Речь о комплексе: с окончанием войны, по мнению Мураева, восстановятся традиционные рынки, на которых работали наши предприятия — сегодня, по его словам, они подходят к точке невозврата. «Традиционные ниши либо ищут новых поставщиков, либо запустили программу импортозамещения», — утверждает Мураев (очевидно, имея в виду, прежде всего, наши традиционные рынки в РФ). «Вопрос, безусловно, выгодный для Украины. Но восстановить рынки будет сложно, прежде всего, в геополитическом и экономическом аспектах: идея деиндустриализации Украины не противоречит ни интересам Евросоюза, ни российским, — считает Гаевский. — Кроме того, остро встанет кадровый вопрос, ведь еще в 2014 году средний возраст работников высокотехнологических производств был предпенсионным».

Наконец, Евгений Мураев предлагает провести деолигархизацию госуправления, называя процесс «освобождением госсектора от паразитов и финансово-промышленных групп», финансирующих политиков и за счет этого получающих в управление госактивы. Любопытно, что тут же Мураев признает, что пока ФПГ поддерживают целые фракции в парламенте, деолигархизировать страну не удастся. «Экономика и политика в Украине вещи чрезвычайно взаимосвязанные, и снижать зависимость, конечно, нужно. Я полагаю, речь может идти о принятии законодательства о лоббизме, которое введет диалог между крупным капиталом и государством в законодательное поле», — считает политолог Александр Фомин.

 

Внутренняя политика: социалка и НАБУ

Тут Мураев выделяет несколько «больных мест», подразумевая прежде всего социальные функции государства. Ключевыми во внутренней политике Мураев считает вопросы рабочих мест и социальной инфраструктуры. «Когда запустится экономика, работы хватит всем. А у государства появятся деньги для людей — тогда и можно будет провести, скажем, настоящую медицинскую реформу, основанную на опыте соседних стран», — убежден политик. Также Мураев акцентирует внимание на чрезвычайной зависимости власти от повестки, заданной ей Западом. Речь об иезуитском характере борьбы с коррупцией, возведенном в ранг государственной идеи: «НАБУ было создано на деньги и по инициативе США. С одной стороны, оно не зависит от президента, но с другой — полностью зависит от заокеанского обкома. И они будут проводить ту избирательную политику, которая будет в интересах США, — отметил политик в эфире канала NewsOne. — То есть если кто-то имеет антиамериканскую позицию, будут определенные действия со стороны этой вертикали». Выравнивать ситуацию, когда в стране, безусловно, коррумпированной, борьба с коррупцией стала «еще более прибыльным бизнесом», Мураев предлагает путем борьбы не с самим «мздоимством», а с его причинами. «Пчелы против меда не воюют. После смены власти мы примем наш закон об оппозиции, отдадим ей контрольные и ревизионные функции — только баланс полномочий приведет систему в состояние равновесия», — отмечает Мураев. По мнению политологов, вероятна ситуация, когда США попытаются сохранить влияние на Украину после гипотетического избрания Мураева на должность. «Страна может войти в состояние перманентного конфликта власти и структур типа НАБУ, ведь сама их суть — контроль над нашими процессами. Я полагаю, можно будет выстроить систему балансиров, которые сведут их функционал исключительно к антикоррупционному», — считает Александр Фомин.

 

 

Донбасс: диалог и мир

Достижение мира в регионе Мураев считает первоочередной задачей, от которой зависит как запуск экономики, так и весь спектр внешнеполитических задач. «При этом все хотят мира. А как его обеспечить? Мир — это условие, а не подписанные документы. И нам необходимо создать условия, при которых мир возможен», — утверждает политик. «Вести» изучили его интервью и поняли, какие именно условия он имеет в виду. Во-первых, это внеблоковый статус, «при котором США знает, что Украина — это не Россия, а Россия знает, что мы — не НАТО». Во-вторых, прекращение «спекулирования политиками на разломных темах» внутри страны (Мураев имеет в виду вопросы идеологические — язык, переименование улиц и т. п.) В-третьих это, собственно, инициирование такого диалога.

«Но тут стоит понимать, что конфликт стал уже одной из самых больших «кормушек» для украинских элит. И эту ситуацию придется менять в корне. Кроме того, это — технология управления социумом, помимо непосредственно военных с обеих сторон, в него вовлечены десятки тысяч человек: это и волонтеры, и журналисты — целая инфраструктура. Необходимо продумать действенный механизм демилитаризации», — убежден Денис Гаевский. Показательно, что диалог может и не быть успешным — поначалу. Сам Мураев утверждает, что процесс примирения будет как минимум очень длительным, и считает, что в данный момент стороны конфликта нуждаются в том, чтоб «разойтись по углам» и дать друг другу передышку. И уже после этого новому президенту придется восстанавливать баланс и проводить реальную децентрализацию — так, чтобы «раз и навсегда забрать у политиков возможность спекулировать на идеологических темах.

По мнению Фомина, возвращение Донбасса при игре «вдлинную» предопределено геополитической необходимостью. «При президенте Мураеве это вполне возможно: РФ устала тянуть на себе «республики», они для нее как чемодан без ручки, и, если бы не глупая милитаристская позиция власти, то взвешенная гуманитарная политика, о которой говорит Мураев, вполне устроила бы Донбасс», — сказал «Вестям» эксперт.

 

Тарас Козуб